В этом историческом романе перед читателем предстаёт Рим первого века нашей эры; на дальних границах Империи идёт Иудейская война. Времена Веспасиана и Тита, времена зарождения новой, непризнанной религии, которой суждено покорить половину мира, времена новых пророков и лже-пророков; времена, в которые ожидается кончина мира, и железная поступь римских легионов только убеждает в том, что эта кончина не за горами.
I
Гавань небольшого городка Путеол в Неаполитанском заливе служила центром торговли на Средиземном море. Здесь обычно стояли корабли, привозившие товары для громадного рынка на Тибре из Египта и Малой Азии, с берегов Черного моря, из Африки и западных провинций Римской империи. Громадные трифемы и легкие небольшие суда то и дело входили и выходили из гавани; в бесконечных складах ее нагромождены были товары всех стран и народов.
В конце марта 71 года в Путеолах царило необычайное оживление. В гавани стояла на якоре флотилия военных кораблей, прибывших ночью из Александрии и только начинающих высадку. Дома, гавань и все предместье украшены были зелеными венками и пестрыми коврами. На месте высадки войск из свежих цветов устроена была красивая триумфальная арка, около которой, как и дальше по всему берегу гавани, толпилось множество народу, с нетерпением ожидающего того момента, когда высадится на берег победоносный полководец.
Покорение Иудеи, осада и разрушение Иерусалима были в глазах современников одним из самых блестящих военных деяний Римской истории. Еще ни один народ не боролся с такою отчаянною храбростью за свою независимость, ни одна война не стоила стольких жертв и столько крови. Иерусалимский храм, знаменитейшая после храма Дианы в Ефесе святыня Востока, вместе с самим городом был полностью разрушен. Поэтому, когда Тит, сын императора Веспасиана, с многочисленными пленниками возвращался через Александрию в Италию, народ приветствовал его, как увенчанного славой победителя, и торжество в Путеолах было лишь преддверием того блестящего триумфа, который ожидал римского полководца в столице на семи холмах.
Наконец золоченая лодка, украшенная венками и цветными лентами, на которой находился полководец, приблизилась к берегу. В других лодках находились военные легаты и начальники триб, разделявшие с Титом торжество. Но глаза всех устремлены были только на Тита; к нему одному относились ликование и победные крики, которые далеко разносились по заливу.
Круглое лицо с чуть изогнутым носом и дружеская улыбка Тита были так доброжелательны и приветливы, настолько были чужды жестокости, что многие, видевшие его в первый раз, удивленно спрашивали себя: неужели этот человек вел кровавую войну и столько раз сам изумлял своей храбростью на поле боя. На нем была гладко прилегавшая туника ярко-красного цвета, поверх нее перекинут был через правое плечо плащ с золотой застежкой.
II
Уже в самом начале появления христианства в Риме было значительное количество иудеев. Юлий Цезарь обращался за их поддержкой во время восстания граждан, за что предоставил им разные льготы. После его убийства иудеи – рабы и свободные – явно выражали свое негодование. Август до того простер внимание к иудеям, что запретил публичные зрелища в субботу. Им же сделано было распоряжение, чтобы в Иерусалимском храме приносилась от его лица жертва, состоявшая из быка и двух ягнят. Его дочь, Юлия, одарила храм священными сосудами и другой утварью.
Особенно много приверженцев своей религии иудеи находили среди знатного и образованного римского общества, не верившего уже в ребяческие сказки о богах; некоторые из них совершенно переходили в иудейство, их называли прозелиты оправдания, большинство же были "боящимися Господа", признававшими единого Бога, но не исполнявшими всех предписаний закона Моисеева, называвшиеся прозелитами врат.
За исключением самых знатных и богатых иудеи не смешивались с языческим населением Рима. Они имели собственные кварталы в затибрской части, на Марсовом поле, в густо заселенной Субурре и на Аппиевой улице у Капенских ворот. Большинство из них занималось мелкой торговлей; многие были свободными по рождению, другие – вольноотпущенниками; иудейские же рабы были почти в каждом знатном доме. Несколько раз изгоняемые из столицы, они вскоре возвращались обратно. В царствование Нерона их насчитывалось от 20 до 30 тысяч.
Чем с большим беспокойством иудеи следили за сохранением своих преимуществ, тем легче возбуждался их религиозный фанатизм; они быстро воодушевлялись и увлекались, если кто-либо умел затронуть эти струны. В 4 году перед Рождеством Христовым в Рим прибыл какой-то человек, выдававший себя за Александра, сына Ирода, и все иудеи высыпали к нему навстречу, так что по улицам, где он проходил, нельзя было двигаться.
Когда в 42 году в Рим прибыл апостол Петр, он нашел здесь последователей христианства, обращенных в день Пятидесятницы в Иерусалиме. Появление его вызвало среди иудейского населения такое злобное возбуждение, что император Клавдий принужден был закрыть синагоги и в конце концов издал приказ о выселении всех иудеев из Рима.
