«По старинному обычаю его называют Океаном, но иначе он зовется Атлантическим морем. Его пучины ширятся на огромное пространство и далеко разливаются в беспредельном очертании берегов», — так писал об Атлантике Руф Фест Авиен в географической поэме «Морские побережья». Авиен, живший в IV веке н. э., стремился в поэтической форме подытожить сведения, что накопили греки, римляне и финикияне во время своих плаваний по Атлантике. А сведения эти крайне неутешительны. В атлантических вода: с нет движений ветра, чтобы подгонять корабль: неподвижно стоит ленивая поверхность тихих вод. Среди пучин там растет великое множество водорослей. Они, точно лесные заросли, мешают движению судов. Притом и дно морское в Атлантическом море не очень глубоко, вода порою едва-едва покрывает дно — лески и вязкий ил. Наконец, «огромное количество чудищ плавает в этом море, и от морских зверей великий страх объемлет соседние земли… Между медленно и с задержками движущихся кораблей ныряют морские чудовища».

Когда-то в водах Атлантики плавали суда древних греков и их учителей и предшественников, критян. Однако Карфаген надолго и прочно закрыл для мореплавателей античности, греков и римлян, выход из «внутреннего» Средиземного моря в Атлантический океан. Финикияне и карфагеняне не склонны были делиться с конкурентами своими открытиями. Они предпочитали рассказывать страшные истории об опасностях, выдуманных и реальных, которые поджидают всякого, кто осмелится плавать в Атлантике. И преуспели в этом деле: рассказ Авиена (а он утверждает, что все подробности передает по древним карфагенским летописям) — наглядный тому пример.

Наследниками античной географии стали не христианские монахи, а арабские ученые. Вместе с положительными знаниями унаследовали они и страх перед водами Атлантики. Океан, лежащий на западе, получил название «Море Мрака», или «Океан Тьмы». Плаванье в его водах считалось невозможным. «Древние установили в этом море и на его берегах знаки, которые должны были служить предостережением для тех, кто пытался бы искать приключений в этих местах, — пишет великий ученый аль-Бируни. — По этому морю нет судоходства из-за мрака, застывшей воды, сложности фарватера и множества возможностей потерять ориентировку, не говоря уже о скудности приобретений, ждущих в конце столь длительного пути».

«Ни один моряк не отважится плавать по Атлантическому океану и выйти в открытое море. Все мореходы ограничиваются плаванием вдоль берегов, — поддерживает аль-Бируни крупнейший арабский географ Идриси. — Никто не знает, что лежит за ним. До сих пор не удавалось получить хоть сколько-нибудь достоверные сведения об океане из-за трудностей плавания по нему, слабого освещения и частых бурь».

Мы привыкли считать арабов «сухопутным народом». Однако это не так. Уже в глубочайшей древности, 5000–6000 лет назад, арабские суда бороздили воды Красного моря, Аравийского моря и Индийского океана. В эпоху средневековья они достигали берегов Южной Африки, Мадагаскара и многочисленных островов Индонезии. Проникали они и дальше на восток, в воды Тихого океана, их следы находят на Филиппинах и на бесчисленных островках Микронезии. Однако, смело пересекая по всем направлениям Индийский океан, совершая далекие плавания по просторам самого большого океана мира, Тихого, арабы испытывали суеверный страх перед Атлантикой.

Но если у «Океана Тьмы» нет предела на западе, то, может быть, он есть на юге? Ведь плаванье на юг не столь опасно, как в открытом море, оно идет вдоль берегов Западной Европы, затем Северной Африки… А что дальше? Соединяются ли воды Атлантики с Индийским океаном или нет? Вопрос этот в позднее средневековье вызывала не простая любознательность. Если бы он был решен положительно, это означало бы, что заветной Индии и легендарного царства «первосвященника Иоанна», лежащего где-то на востоке, можно достичь морским путем, минуя Средиземноморье и страны Ближнего Востока, занятые врагами — мусульманами.

Величайший авторитет в вопросах географии, античный ученый Птолемей утверждал, что Индийский океан — это, по сути дела, «озеро», его со всех сторон окружает суша. На западе — Африка, на востоке — Китай, «Страна серов», на юге — загадочный «Южный материк». Значит, попасть из Европы в Индию морским путем, следуя вдоль берега Африки, невозможно. К тому же смельчак, рискнувший пуститься в плаванье «африканским путем», чтобы достигнуть Азии, не найдет на берегах Африки ничего, кроме раскаленной, безлюдной пустыни — тропические широты необитаемы из-за страшной, все убивающей жары.

Учение Птолемея принималось в средние века как непогрешимая догма. Однако против него были выдвинуты серьезные возражения. Они, как и следовало ожидать, основывались не на фактах (какое дело до них догматике!), а на другой догме, причем еще более авторитетной, выдвинутой не «язычником Птолемеем», какой бы ученостью он ни обладал, а великими отцами церкви.

В Библии, в первой главе «Книги бытия», сказано: «И назвал Бог сушу землей, и собрание вод назвал он морем» (стих 10-й). «Собрание вод» — единственное, а не множественное число. Стало быть, речь идет о едином Океане. Атлантика, Индийский океан, Средиземное, Черное моря и т. д. должны быть связаны между собой (внутренние же моря и озера имеют с Мировым океаном подземную связь). Архиепископ Миланский, один из отцов церкви, известный под именем Амвросий, писал: «Существует только одно собрание вод, потому что только один непрерывный поток от Индийского океана до концов Гадитанского моря и оттуда до Красного моря замыкает концы Земного круга Внешним океаном» (под «Гадитанским морем» он подразумевал часть Атлантики, омывающую берега Испании и Северной Африки).

Итак, догма против догмы. Спор решили плаванья португальских мореходов, которые начали медленно, но верно продвигаться вдоль атлантического побережья Африки все дальше и дальше на юг. Инициатором их был португальский принц Генрих, прозванный Мореплавателем. По его приказу пускаются в путь из Лиссабона корабли, стремясь обогнуть страшный «мыс Нун» — «мыс Нет», который долгие века считался концом обитаемого мира (и по сей день в Португалии бытует поговорка: «Кто зайдет за мыс Нет, тот вернется либо нет»). А когда этот мыс пройден, мореплаватели обнаруживают еще более страшную преграду — мыс Бохадор. Удобное каботажное плавание вдоль африканского берега здесь подходило к концу — путь преграждала длинная песчаная банка, выходящая далеко в море. Прибой разбивался о нее, вдоль берега шло стремительное течение на юг — где гарантия, что удастся преодолеть его на обратном пути? Да и чтобы обогнуть мыс Бохадор, нужно уйти далеко в открытый океан, а ведь там, судя по рассказам, обитают чудовища и подстерегают всяческие беды.

Что находится «в крайнем пределе» Атлантического океана? Допустим, какой-то смельчак или безумец решил пуститься в плаванье по его водам, держа путь не на юг, вдоль берегов Европы и Африки, а на запад, в открытое море. Куда он в конце концов приплывет, если ему посчастливится и он минует все опасности, которые сулит «Море Мрака»?

Этим вопросом не раз и не два задавались лучшие умы античности, арабского Востока, средневековой Европы. И на него могло быть лишь три ответа, в зависимости от того, какую форму имеет мир, где живут люди. Первый ответ: путешественник достигнет неведомых земель, окружающих Океан, подобно тому как воды Океана окружают нашу Землю. Так считали многие античные ученые. Крупнейший авторитет средневековой географии Козьма Индикоплов (т. е. «Плававший в Индию») утверждал, что за Океаном, который омывает грешную землю с юга, востока, запада и севера, находится другая, но уже «безгрешная» земля. Тут когда-то жили люди до потопа. И здесь расположен «земной рай», откуда открывается путь и на небо.

Однако большинство географов античности, так же как и ряд арабских и средневековых ученых Западной Европы, полагали, что не суша, а, напротив, море преобладает в мире, где мы живем: оно со всех сторон омывает Европу, Африку и Азию. Плавание на запад никуда не приведет, как и плавание на восток, на север или юг. Мореплаватель тщетно будет искать «края земли» в бесконечной водной стихии Океана.

Был и третий ответ. Его давали те, кто понимал, что наша Земля — не плоская поверхность, а шар, не имеющий границ. Крайний запад обитаемой суши, Англия, Ирландия, Испания, омываются водами Атлантики, «Западного океана». На крайнем востоке находится другой океан, омывающий берега далекого Китая. Если Земля шарообразна, значит, Западный и Восточный океаны — лишь разные названия одного и того же великого Океана!

Мысль о том, что между Европой и Азией лежит одно и то же море, высказывал величайший философ и ученый Древней Греции Аристотель. Античный географ Страбон полагал, что, плывя по Западному, т. е. Атлантическому, океану при попутном ветре, «можно достичь индийцев». Другой древний географ считал, что тот же самый океан, который эллины называют Атлантическим, в Восточной Азии именуют Великим морем. Древнеримский философ Сенека утверждал даже, что для путешествия в Индию через Атлантику потребуется «при хорошем ветре только несколько дней морского плавания»! Мысль о том, что океан на востоке является лишь «рукавом Моря Мрака», высказывал великий арабский ученый Идриси (только он полагал, что кругосветное плаванье не под силу человеку — на него уйдет чуть ли не триста лет).

20 сентября 1519 года из устья Гвадалквивира вышла флотилия под командованием Магеллана. Цель экспедиции — достичь островов Пряностей, следуя западным путем, — была не новой. И то, что Магеллан хотел совершить кругосветное плаванье, также не удивило испанцев, снарядивших его экспедицию. Ведь еще Христофор Колумб, к тому времени покойный, рассчитывал во время своего последнего плавания на запад достичь Малакки, обогнуть ее и вернуться в Испанию через Индию и Африку. Правда, Магеллан знал, что берега Азии начинаются не сразу за Атлантикой, их отделяет еще какое-то море, ибо еще в 1513 году Бальбоа пересек Панамский перешеек и открыл «Великое Южное море» — Тихий океан. На другом конце этого моря и лежат богатые страны Востока…

Никто не мог отыскать проход в «Южное море» из Атлантики, И все же Магеллан был убежден, что к югу от «Страны Святого Креста», т. е. материка Южной Америки, обязательно должен быть пролив. Уверенность Магеллана была не меньше, чем уверенность Колумба в том, что плывя на запад, он достигнет Азии. И ему, подобно Колумбу, удалось отстоять свой проект. Экспедиция вышла в путь, достигла берегов Бразилии и начала продвигаться вдоль берегов Нового Света, все дальше и дальше к югу. Могучее «Пресное море», которое за несколько лет до Магеллана посчитал проливом погибший на его берегах Хуан Диас Солис, оказалось устьем великой реки Ла-Плата. Далее на юг простирались неведомые пустынные земли. У этих безрадостных берегов и пришлось остановиться на зимовку эскадре Магеллана: в южном полушарии наступила зима.

В октябре, когда пришла весна, Магеллан двинулся дальше на юг. 21 октября 1520 года, пройдя более 4000 километров вдоль неведомых берегов, за 52 градусом южной широты он увидел пролив, ведущий на запад. Через 38 дней мытарств и бедствий в этом опасном проливе, ныне справедливо названном именем Магеллана, суда вышли на просторы долгожданного Южного моря. Пролив соединял два величайших океана нашей планеты — Атлантический и Тихий.

Магелланов пролив, однако, не был «пределом Атлантики». Ведь к югу от него находилась какая-то неизвестная земля, названная Магелланом «Землей Огней». Географы XVI века поспешили объявить ее частью Терра Инкогнита Аустралис («Неведомой Южной Земли»). По их мнению, земля эта занимала огромное пространство в южном полушарии и «замыкала» не только Атлантический, но и Тихий и Индийский океаны. Лишь в конце XVI века «железный пират» Фрэнсис Дрейк, отнесенный бурей далеко на юг, обнаружил, что Огненная Земля — это не выступ Южного материка, а лишь остров, за которым простирается беспредельное море. Воды Атлантики здесь сливались с водами Тихого океана.

И все-таки материк, ограничивающий Атлантику с юга, существовал! Только находился он в тысяче километров к югу от Огненной Земли. Тщетно пытался обнаружить его знаменитый Джемс Кук, бороздя холодные воды в антарктических широтах. «Риск, которому подвергаются при исследовании берегов в этом неведомом ледовом море, столь велик, что я смело могу сказать — никто не отважится проникнуть дальше, чем это удалось мне, и земли, которые, возможно, лежат на юге, навсегда останутся необследованными», — писал Кук. Однако не прошло и полувека, как великие русские мореплаватели Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев сумели проникнуть на юг дальше Кука и открыли материк Антарктида! Произошло это в 1820 году. Еще один «предел» Атлантического океана был найден; итак, с востока его ограничивают Европа и Африка, с запада — Новый Свет, а с юга — Антарктида.

«Атлас сокровищ» — так называется собрание более сорока морских карт, выпущенное нью-йоркской «Поисковой ассоциацией». Второе издание атласа, вышедшее в 1957 году, указывает координаты трех с половиной тысяч затонувших судов, унесших с собой на дно слитки золота и серебра, золотые монеты и другие ценности. Джон Поттер в своем «Справочнике для искателей морских сокровищ», выпущенном издательством «Даблдей», перечисляет около 5000 кладов, погребенных на дне Мирового океана. И львиная доля их приходится на Атлантику и ее моря. У берегов Гренландии затонуло несколько кораблей викингов и датских купцов. Груз их оценивается в 1.000 000 фунтов стерлингов. У бразильского побережья пошло на дно более полусотни судов (около полумиллиона фунтов стерлингов); огромное множество кораблей лежит у берегов Южной Африки (10 000 000 фунтов стерлингов); у восточного побережья США находится 630 кораблей (около 4 000 000 фунтов), у французского и португальского побережий — 53 корабля (около 9 000 000 фунтов). Затонувшие у берегов Шотландии суда испанской «Непобедимой Армады» хранят в своих трюмах ценности порядка миллиона фунтов стерлингов. Настоящим «золотым дном» являются воды Карибского моря, Мексиканского залива, воды Атлантики, омывающие Флориду, Багамские и Бермудские острова. Так, в Карибском море затонуло более сотни судов с грузом, оцененным в 9 000 000 фунтов, у побережья Флориды — 117 кораблей (11600 000 фунтов), в Мексиканском заливе — около 70 судов (2 900 000 фунтов), у берегов Кубы — 34 корабля (2 400 000 фунтов), у Бермудских и Багамских островов — более 60 кораблей, общая стоимость сокровищ на их борту оценивается почти в полмиллиарда фунтов. И это — не считая тайников знаменитого пирата Генри Моргана, где спрятаны ценности на 100 000 000 фунтов стерлингов!

Почему именно в этом районе Атлантики находится «золотое дно», понять нетрудно, вспомнив историю. Испанские конкистадоры, захватив земли Нового Света, принялись их грабить. Добычу они, как правило, отправляли на родину, через Атлантику. В течение двух веков, с 1550 по 1750 год, с наступлением весны в порт Вера-Крус на мексиканском побережье из Испании отправлялся «Серебряный флот». Суда пересекали атлантические воды, затем шли вдоль цепочки Больших Антильских островов и, придя в пункт назначения, грузили трюмы сокровищами Мексики. Ежегодные рейсы совершала и другая испанская флотилия, называвшаяся «Золотой флот». Испания — Атлантика — Малые Антильские острова — северное побережье Южной Америки — гавань Портовельо на Панамском перешейке — таков был ее маршрут. Погрузив сокровища Нового Света, и «Золотой», и «Серебряный» флот возвращались в Испанию.

Но далеко не всем судам удавалось благополучно вернуться домой. Сокрушительные ураганы Вест-Индии топили корабли, нагруженные золотом и серебром. Течения несли их на рифы и скалы. Неточные карты той эпохи и ошибки капитанов часто приводили к катастрофам. Громоздкие, малоостойчивые галеоны легко опрокидывались под ударами разбушевавшихся вод. Наконец, стихиям деятельно помогали сами люди. Каперы, флибустьеры, буканиры и просто пираты, не делавшие различия между «своими» и «чужими» государствами, — все они, найдя надежное прибежище в водах Карибского моря, безжалостно топили суда Испании, с официального или неофициального одобрения других держав.

Впрочем, тонули в Атлантике и голландские, и английские, и французские, и португальские корабли, чьи трюмы хранили миллионные богатства. За период с 1500 года до наших дней восьмая часть всей мировой добычи золота и серебра ушла ко дну вместе с — погибшими кораблями, считают специалисты. Если же учесть, к тому же, стоимость других затонувших грузов, исчисляющуюся в миллионах долларов, то можно получить представление о том, какие несметные богатства скрыты под водой.

Конечно, эти затонувшие сокровища, особенно «золотое дно» вест-индских и флоридских вод, как магнит притягивали «кладоискателей» всех национальностей. Да и в наши дни ежегодно у берегов Антильских островов, Багам, Мексики и в особенности Флориды появляются десятки и сотни искателей сокровищ. Их воодушевляет судьба счастливчиков, которым поиски под водой принесли богатство. Первым из таких удачников был судовой плотник Уильм Фиппс.

Успех Фиппса положил начало «подводной золотой лихорадке», которая, по существу, не прекращается и по сей день. В 1949 году американец Маккей вблизи рифов Ки-Ларго (побережье Флориды) обнаружил затонувшее судно. Акваланг позволил ему обследовать останки корабля. Оказалось, что здесь находится не один, а несколько галеонов, по всей вероятности входивших в состав «Золотого флота», который был почти целиком потоплен страшным ураганом 1715 года. Среди камней, кораллов и пушек на дне Атлантики Маккей нашел три увесистых слитка серебра с клеймами испанского рудника в Панаме. Слитки эти были оценены в 2200 долларов; один из них приобрел для экспозиции исторический музей.

Но слитки, найденные Маккеем, представляли лишь ничтожную часть груза «Золотого флота». Поэтому искатели кладов в течение многих лет вели упорную разведку в том месте, где пошли на дно 14 испанских галеонов, нагруженных сокровищами. Особенно настойчив был американец Кип Вагнер, сменивший профессию инженера-строителя на сомнительную «профессию» искателя сокровищ в трюмах затонувших кораблей. И настойчивость эта была вознаграждена — Вагнеру удалось, по определению Национального географического общества США, сделать «самую богатую находку затонувших испанских сокровищ в двадцатом веке». Впрочем, сам Вагнер считает, что главным «виновником» его успеха явился все-таки «его величество случай». Он пишет: «Я затратил 18 лет на исторические исследования. Я набрал команду очень трудолюбивых водолазов и снарядил три катера всем необходимым оборудованием. И, самое главное, мне феноменально повезло».

Действительно, совершенно случайно, и не на дне морском, а на песчаном берегу Флориды Кип Вагнер нашел несколько старинных серебряных монет и довольно крупный алмаз. Он догадался, что все это было выброшено на берег со дна недавно пронесшимся над Флоридой ураганом, подобным тому, что около 250 лет назад погубил «Золотой флот». Вагнер нанял самолет и исследовал с него прибрежные воды. И вновь ему повезло: он заметил на дне несколько темных предметов, имевших очертания пушек. Тогда предприимчивый американец нанял водолазов, вооружился магнитометром и другими приборами, с помощью которых можно было вести поиски металлов в воде, приобрел водомет и прочее необходимое оборудование. В итоге ему удалось поднять на поверхность более тысячи золотых дублонов (они покрывали дно, словно сказочный ковер!), слитки, китайский фарфор, украшения, массу серебряных монет — всего на сумму более полутора миллионов долларов. Среди подводных находок выделялась золотая цепь, состоящая из 2176 звеньев и имеющая в длину 3,5 метра.

Но и эти сокровища, по мнению специалистов, далеко не исчерпывают богатств, унесенных на дно судами «Золотого флота». Действительно, летом 1965 года у Флоридского побережья, на глубине от 5 до 9 метров, неподалеку от берега были найдены под слоем песка слитки серебра, серебряные монеты и посуда, а также слиток золота. И опять-таки, это далеко еще не все богатства «Золотого флота», погибшего в 1715 году, — ведь общий груз его оценивается в 14 000 000 долларов!

Другой «Золотой флот» — 16 галеонов — был погублен в 1643 году ураганом возле мелей Силвер-Бэнкс (что значит «Серебряные мели»). Груз этих затонувших судов оценивается в 65 000 000 долларов (по современному курсу). Вот уже два десятка лет воды Силвер-Бэнкс «прочесываются» водолазами и аквалангистами. Счастливчикам удалось поднять золота на 2 500 000 долларов. Остальные 63 500 000 долларов покоятся на дне.

Не одни кладоискатели хотят добраться до сокровищ на дне Атлантики. Ими интересуются люди науки: историки, археологи, искусствоведы. Но не слитками золота и серебра в корабельных трюмах. Испанцы захватили города и сокровищницы майя, инков, чибча и других народов доколумбовой Америки. Народы эти превзошли европейцев в ювелирном мастерстве, индейские мастера изготовляли изумительные шедевры из золота и серебра, которые по праву стоят в одном ряду с лучшими произведениями мирового искусства. До нашего времени дошло очень мало образцов ювелирного искусства доколумбовой Америки: бесценные изделия из золота превращались в «золотой лом» после того, как они достигали Испании. Такая судьба постигла почти все золотые шедевры, изготовленные искусными руками индейских мастеров Центральной Америки. Достаточно сказать, что из несметного количества золотых изделий, захваченных испанцами в Мексике, в Западной Европе сохранилось лишь… три вещи: золотое украшение, хранящееся в Турине; так называемый «убор Монтесумы» — украшенный золотыми бляшками головной убор из перьев (хранится в Вене) и маленькая нефритовая фигурка с золотыми серьгами (во Флоренции). А ведь инвентарные описи грузов, пересылавшихся в XVI веке из Мексики в Испанию, называют многие сотни изделий из золота. У одних только индейцев-астеков (написание

«астек»

более правильно, чем укоренившееся в популярной литературе

«ацтек»

) было захвачено золотых вещей на 876 000 золотых песо, т. е. около трех с половиной тонн золота!

Между тем все современники завоевания Мексики, которым посчастливилось видеть изделия индейских ювелиров, единодушно восхищаются их мастерством. «Я не удивляюсь золоту и драгоценным камням, но мне поистине изумительно было видеть мастерство, превосходящее материал, — писал, например, один из первых историков Нового Света Петер Мартин. — Я никогда еще не видел какой-либо вещи, красота которой могла бы так прельщать глаза людей». С ним солидарны и другие очевидцы, будь это борец за свободу индейцев Бартоломе Лас-Касас или участник грабительских походов Кортеса солдат Берналь Диас. Когда великому немецкому художнику Альбрехту Дюреру показали привезенные в Испанию золотые изделия индейских ювелиров, он пришел в восторг и в своем дневнике отвел им запись, полную самого искреннего восхищения и преклонения перед искусством безымянных мастеров.

Золотые изделия, привезенные в Испанию, погибли безвозвратно. Однако многие галеоны, везшие драгоценный груз из Нового Света, шли на дно — и вместе с ними оказывались под водой ювелирные шедевры индейцев. Вот почему поиски на трассах «Золотого» и «Серебряного» флотов могут, в случае удачи, обогатить историков новыми знаниями о культуре индейских народов, варварски уничтоженной конкистадорами, а людям всей планеты дать возможность насладиться шедеврами искусства исчезнувших цивилизаций доколумбовой Америки.

Шедевры искусства, как известно, не обязательно должны быть изготовлены из золота. Материалом для них служат и глина, и мрамор, и камень, и медь. Ровно 170 лет назад со дна моря были подняты статуи и фрагменты фриза, украшавшие Парфенон, гениальное создание Фидия (1802 год считается датой рождения подводной археологии). На дно фриз попал так. Лорд Элджин, английский посол в Оттоманской империи, решил взять на себя благородную миссию: спасти фриз Парфенона, по праву считающегося одним из величайших произведений мирового искусства. В Греции, в то время находившейся под гнетом турков, назревало восстание. Дабы уберечь сокровища от последствий войны, Элджин отдал приказ своим агентам в Афинах выломать наиболее сохранившиеся части фриза (не беда, что остальные при этом погибнут!) и… отправить их морем в Англию.

Приказание лорда было исполнено. Фрагменты фриза запаковали в огромные ящики и погрузили на корабль «Ментор», взявший курс к берегам туманного Альбиона. По дороге, у берегов острова Антикифера судно наскочило на скалы и большая часть корабля ушла под воду, вместе с бесценным грузом. Попытки снять судно, крепко засевшее в расщелине, к успеху не привели. Лишь осенью того же 1802 года опытные греческие ныряльщики, ловцы губок, начали поднимать драгоценные ящики с глубины около 10 метров. Операция затянулась до весны следующего года, пока наконец весь груз не был поднят и передан лорду Элджину. Последний же продал греческие шедевры Британскому музею, где они хранятся и по сей день.

Затонувший корабль обнаружили в 1952 году прославленные пионеры освоения «внутреннего космоса» Жак-Ив Кусто и Фредерик Дюма. В распоряжении исследователей находилось не менее прославленное судно «Калипсо», оборудованное телекамерами и другими техническими новинками того времени. И, что самое главное, ходом работ руководил Франсуа Бенуа, один из крупнейших археологов мира. Благодаря ему раскопки корабля были проведены по всем правилам археологической науки. В результате удалось определить дату гибели судна, пункт отправки, пункт назначения корабля и даже имя его владельца!

Большая глубина — около 48 метров — надежно защитила затонувшее судно от разрушительного действия времени и не менее разрушительного действия волн. Длина корабля, сделанного из ливанского кедра, сосны и дуба, обшитого свинцом и скрепленного бронзовыми гвоздями, превышала 30 метров. Грузом судна были амфоры. Уже к исходу первого сезона раскопок исследователи подняли более 3000 амфор! Причем среди них четко выделялись два типа: стройные, вытянутые, и округлые, с толстыми стенками. Первые занимали верхнюю палубу судна. Археологи без труда установили их италийское происхождение. Вторые — а их греческое происхождение столь же легко было установить — занимали трюм. Такая погрузка позволила ученым сделать предположение о том, куда и откуда следовало судно.

«Он начал свой путь с одного из греческих островов в Эгейском море, где в трюм были погружены амфоры с греческим вином. Обогнув Пелопоннесский полуостров, корабль пересек Ионическое море, миновал Сицилийский (Мессинский —

А. К.

) пролив, где-то в районе между Неаполем и Римом взял амфоры с италийским вином, которые были помещены на верхней палубе, — пишут советские археологи В. Д. Блаватский и Г. А. Кошеленко в книге «Открытие затонувшего мира», посвященной подводной археологии. — Продолжив путь далее на запад, корабль почти достиг пункта назначения — города Марселя, или, как он назывался в древности, Массилии. И здесь, в самом конце долгого пути, внезапный шквал бросил корабль на скалу, у основания которой он и оказался погребенным».

Выше мы упомянули о «легкости», с которой специалисты отличили италийские амфоры от греческих, и о том, что стиль сосудов позволил археологам отнести дату гибели корабля к 250–200 годам до н. э. Дело в том, что в разных местностях Средиземноморья внешний вид амфор был различен и, что еще более важно, он менялся в зависимости от времени: в тот или иной век сосуды приобретали ту или иную форму. Ученые-античники составили каталог этих форм и типов (всего их оказалось около полусотни). С помощью этого каталога нетрудно определить, в каком месте и в каком веке изготовлен сосуд.

Изготовление амфор — дело сложное. В античную эпоху существовало множество мастерских, специализировавшихся на производстве этой «тары». И, подобно современным фирмам и предприятиям, древние мастерские ставили своего рода «знак качества», выдавливая на ручке амфоры особое клеймо. Специалисты сделали опись этих клейм (более 300 видов), что позволяет устанавливать не только место и время изготовления сосуда, ко и «адрес» мастерской.