Как всегда проснувшись с восходом светила, Хор ан Дер Тон следуя многолетней привычке, попытался вспомнить и ощутить основной смысл сегодняшнего сновидения. Он не был предсказателем, но имел слабый Дар в этом редкостном направлении Искусства. Вскочив с кровати, удерживая в сердце ускользающее ощущение, он схватил со стола карты Судьбы, размешал и бросил наугад первые три карты. Перед ним на столе лежали Смертельная Угроза, Большие Хлопоты и Дальняя Дорога.

Хор улыбнулся, он почувствовал — сегодня у него получилось. Но времени на размышления и самолюбование не было. По многочисленным предыдущим опытам со своим Даром предсказателя он знал, столь ясные указания приходят, когда события уже стоят на пороге и дорога каждая минута.

Собрав самое необходимое, он связался со своим бывшим учеником, Ван ан Дором. Нужно было решать с учениками и невыполненными контрактами. Тот ответил на ментальный вызов практически сразу.

— Здравствуй Ван, надеюсь, ты уже дома?

— Здравствуйте уважаемый Хор ат Дер Тон. Рад ощущать вас в добром здравии. Да, я прибыл домой еще вчера.

Утром Хор поднял его еще затемно и выгнал на зарядку. С трудом отыскав спортивный костюм и кроссовки, Саша безропотно выбежал на утренний променад. Ежедневной утренней зарядкой он мечтал заняться давно. Не хватало одной малости. Не мог Саша себя убедить, что Вселенной это необходимо. Когда он спросонья задал инопланетянину этот философский вопрос, а нужно ли Вселенной, чтоб товарищ Зарубайко вставал ни свет, ни заря на зарядку, тот вполне серьезно дал на него положительный ответ. И Саша ему поверил.

Хор внушал ему невольное уважение уже тем, что поселившись в его черепе, или где-то рядом, в четвертом измерении (слушая объяснения пришельца по этому поводу, Саша вчера толком так и не разобрался), он совершенно ничем не выдавал своего присутствия. Спросил с утра нежно, какие, мол, упражнения практикует его ученик для поддержания тела и духа? Поделись, мол, Сеш, в порядке межпланетного обмена опытом. И пропал. Как ни вслушивался Саша, ничего не слышал. Соседи шумели, было слышно хорошо.

Еще отметил для себя Александр, умение просить, продемонстрированное учителем. Не просто это, так попросить, чтоб человеку сразу захотелось приложить все свои силы. Чтоб желание выполнить чужую просьбу не оставляло, и чтоб человек чувствовал от этого радость. Очень не просто.

Во время получасовой пробежки и последующей разминочной и силовой части на спортплощадке, он слушал вступительную лекцию Хора.

«В начале, несколько слов о бытующих в твоем мире представлениях об Искусстве. Твое сознание для меня открыто, Сеш, и я попытался, пользуясь твоей памятью, разобраться в устройстве мира, в котором очутился. Несколько часов это, безусловно, слишком мало чтоб разобраться во всем многообразии сведений, которые мне стали доступны, но то, что ты знаешь о магии — сплошные выдумки. Ты должен забыть все, что читал. Нет никакой специальной магической энергии и нужно быть полным идиотом, чтоб швыряться огненными шарами. Теоретически это возможно, но практически никто такими глупостями заниматься не будет.

После плотного ужина, Саша, похлебывая коньяк, первым делом просмотрел полученную флешку.

«Хор, а сколько понадобится времени, чтоб выполнить поставленное задание?»

«Я могу все сделать, не выходя с этой комнаты. Фотография дает прямую связь с аурой разумного. Недаром кто-то из ваших пророков запрещал изображения живых существ. Чувствовал связь. Но для тебя будет намного полезней, если мы начнем воздействие при прямом ментальном контакте. Так тебе будет проще понять суть используемых конструктов. Что касается времени, то, совершенно верно подмечено — ломать, не строить. Несколько мгновений, один взгляд, и мы сможем заняться чем-нибудь другим».

Подключившись к Сети, Александр хотел просмотреть полученные письма, но Хор категорически велел немедленно искать подходящее жилье, ссылаясь на свою тонкую нервную систему пребывающую в постоянном стрессе от мыслей и желаний, шастающих в округе миллионов разумных. А если с ним случится нервный срыв, то прилетевший с неведомых далей колдун пообещал буквально следующее:

«Чтоб уничтожить девяносто процентов населения этой планеты, мне нужно пять минут работы и месяц терпения».

Взяв ключи у Ольги Пантелеевны, Саша узнал последние местные новости. Курды к врачу не обращались, в инфекционное отделение их не закрыли, как в тайне надеялся новый собственник проблемной недвижимости. Расспросив о конкурентах, он узнал, обыкновенные крестьяне, ни в каких криминальных деяниях пока не замечены. Первое время вели себя очень пристойно, но, не получая отпора, начали потихоньку наглеть.

— Как умер Николай, свояк мой, земля ему пухом, привезли они какого-то земляка своего важного, дом показывать, хоть сестра тогда и не думала его продавать, месяц не прошел, как мужа похоронила. — На глазах у нее выступили слезы. — Я тогда как раз у нее была, помогала. Приехали на двух машинах. Главный, даже в дом не заходил, с улицы посмотрел, что-то Аслану нашему сказал и уехал. После этого прилип Аслан, как банный лист к сестре, продай, мол, дом, брат мой тебе за него миллион рублей заплатит. — Ольга Пантелеевна презрительно скривилась. — Николай с сестрой, когда ремонт делали, больше миллиона потратили, а он ей одолжение делает, урод нерусский, миллион предлагает. Ты сколько заплатил?

— Три.

— Другое дело. Я так сестре и говорила. Никто больше трех тебе не даст, дай Бог, чтоб на три дурак нашелся. Вот ты и нашелся. А со светом, что надумал? Тоже чурки наши постарались, когда к сестре пристали.

— Хорошо, что напомнила. Просьба большая к тебе, соседка. Вот у меня прибор секретный. Брат мой, полковник, мне по блату достал. Надо бы воткнуть в розетку, которой вы не пользуетесь. В доме всегда такая есть. А я второй у себя включу. Вот так мы вопрос со светом закроем. А по счетчику, я за себя и за вас платить буду.

Утром Саша понял, что действительно получил доступ к чужим воспоминаниям. Еще во время утренней тренировки, когда он начал выполнять ката инопланетной кун фу, перед его взором замелькали картинки напоминающие фильм об инопланетянах.

Большой двор, мощенный то ли плиткой красновато-желтого оттенка, то ли не пойми чем, ровные ряды юных ящеров стоящих перед учителем и выполняющих вслед за ним завораживающие, плавные, а порой неуловимо стремительные движения. Причем Саша знал не только, как нужно выполнять это движение, но и как дышать, что чувствовать и видеть перед своим мысленным взором.

Стоило ему сконцентрироваться на любой детали, как в памяти возникала подробная информация. Так, например, подобную тренировочную площадку сооружают следующим образом. Снимают полметра плодородного слоя, выравнивают и утрамбовывают. Затем зовут искусника, который спекает поверхность в керамичные плитки со стороной около полуметра и зазорами в три-четыре сантиметра между ними. Таким же образом строят дороги, дорожки, аллеи, и все остальные поверхности, где разумные ящеры ходят пешком. Более того, он даже знал этот конструкт. В памяти всплывало его описание на специальном алфавите искусников. Он понимал, что означают отдельные символы, но выполнить его, конечно, не мог.

Так, ты можешь знать и понимать нотную грамоту, но это не означает, что ты можешь сыграть записанное произведение. Более того, тренируйся ты годами, нет никакой гарантии, что ты его сможешь сыграть правильно. А ведь это всего лишь музыка. В Искусстве, которое преподавал Хор, нюансов, оттенков, которые невозможно формализовать, было несравнимо больше и без учителя разучить уже созданный конструкт, по сути, означало создать его заново.

Несколько дней, Саша ходил, как в трансе, прокручивая перед собой какие-то истории и события инопланетной жизни, используя для этого любую паузу в своем плотном расписании. А их-то, к его сожалению, практически не наблюдалось. Все прежние угрозы ящера, которые Саша по своему обыкновению делил на восемь (широко распространенное свойство советского человека), тот претворял в жизнь дословно. Тем не менее, Саша находил время, чтоб сложить в голове цельную картину из разрозненных отрывков, которые когда надо и не надо проскакивали в его сознании.