Раскрытие темы можно разделить на три способа. В принципе, такая классификация уже существует, так что даже велосипед изобретать не надо, а можно взять — и использовать. Понятное дело, голая теория ничего не даст, поэтому будем рассматривать не столько теоретическую, сколько практическую сторону вопроса. И стоит сразу оговориться: «то, что русскому — хорошо, немцу — смерть», иными словами, не стоит думать, будто каждому подойдут эти способы раскрытия. Но поучиться раскрывать одну и ту же тему всеми тремя способами — совершенно не помешает. Главное — научиться использовать метод раскрытия, доведя его до крайности. В итоге можно потом перемешивать способы, но поначалу стоит поступать строго и жёстко.

Я рассмотрю две темы, одна не моя, мне её подсказали (полезно использовать чужие темы, это способствует развитию воображения) — «человек падает в лужу», вторую придумал сам — «сегодня родился сын». Итак, назовём эти способы (тоже не будем далеко отходить от кассы) — эпос, лирика и драма. Только, пожалуйста, не думайте, что описанные мной вещи — это эпос, лирика и драма и есть; я просто использовал эти названия для удобства. Первым делом желательно придумать то, что надо высказать в виде тезисов или просто прозаического текста; да, можно сразу писать стихами, и, вероятно, это будет проще, но как по мне — изначальное знание того, что желательно включить в текст — совершенно не помешает, это дисциплинирует и даёт больше понимания — о чём, собственно, собираешься говорить; более того, всё это касается не только стихов, но и прозы, по крайней мере — малой.

Приводя примеры, для удобства буду сначала описывать простым текстом, а потом переводить в стихотворную форму. Возможно, местами будет грубовато и шероховато — стоит учитывать, что всё пишется «на коленке», и, по уму, с этим ещё работать и работать.

Итак, эпос. Для него характерно просто описание того, что происходит. Главное — отсутствие личных переживаний, отношения, оценки, рассуждений и так далее. Единственно допустимая авторская точка зрения может проявиться в морали, например. В этом смысле очень неплохой иллюстрацией является «Ворона и лисица»: «Вороне где-то бог послал кусочек сыру; на ель Ворона взгромоздясь, позавтракать было совсем уж собралась, да призадумалась, а сыр во рту держала» — описание без любого вмешательства личного мнения автора. Своеобразный протокол. Попробуем таким образом обработать наши темы.

«Человека рано разбудил шум стройки за окном. Он не выспался. Поэтому ближе к вечеру был сонный. Он шёл по улице и смотрел на лодку, плывущую по Обводному каналу. Не заметил кирпич на дороге, споткнулся и упал в большую лужу».

«Человек сидит в приёмной роддома. Его жена рожает первого для него ребёнка. Он постоянно проверяет время. Так происходит достаточно долго».

В лирике самое важное — это ваши личные переживания. То, что вы чувствуете, что вас беспокоит, ваше отношение и оценка. Таковой является основа практически всей поэзии (не только любовной, к слову сказать), и часто лирика в голове вообще воспринимается, как синоним поэзии. Здесь можно относительно расслабиться и просто «говорить как есть» (в пику распространённому мнению, я считаю, что подобная «правда» — не более, чем отношение к реальности, но не описание реальности; то есть, правдорубство в основе имеет переживание, связанное с фактами, а не сами факты, и часто им противоречит). Почти к чему угодно можно иметь какое-то отношение, и цель лирики — выразить его.

«Ну я, короче, шёл вдоль канавы, и глазел, как последний дурак, на крыши. Там такие антенны — просто закачаешься. А тут, типа, кирпич, и я такой — шмяк, и прямо в лужу. Одежду придётся стирать, а у меня другой нет!».

«Я жду рождения первого своего ребёнка. Нервничаю. От нервов как-то притупилась чувствительность рук, и это немного напрягает, хотя то, из-за чего это происходит, занимает меня гораздо сильнее. Мне страшно; хотя за время беременности мог бы и привыкнуть. Почему они все смотрят на меня, не хочу, чтобы они знали, что я так переживаю, вдруг это неправильно».

И последнее — драма. В принципе, часто сложно её отличить от лирики. Не только потому, что почти никогда не бывает отдельно её, как и эпоса, и лирики практически не бывает самостоятельно, но и потому, что она — по сути, переживания и мнение автора. Для удобства скажем, что лирика — это в основном переживания лирического героя, нечто личное, интимное, что ли, а драма — это мнение автора, а не лирического героя, и имеет отношение не столько к «личной жизни» персонажа, сколько к его связи с миром, отношению к миру, и героя, к слову сказать, может даже не быть вовсе. В принципе, драматический подход всё-таки более тяготеет к прозе, и в наше время «драматургия» — это не столько жанр, сколько термин, обозначающий всевозможные сценарии, пьесы и так далее. Кому интересно — почитайте, например, «Искусство драматургии» (Лайош Эгри) или «Кино между адом и раем» (Александр Митта). В частном случае драмы можно рассматривать также всяческое философствование, мудрствование и тому подобное. При таком подходе описываемое становится по большей части неким символом, иллюстрацией или аллюзией, возможно — с пояснениями.

«Параллель: "Человек — свинья". Человек, как вид. Потребитель, тянущийся к грязи. Он идёт по жизни, спотыкается и падает в лужу. Как известно — свинья везде грязь найдёт; но не только. Также и грязь сама стремится к человеку».

«Рождается ребёнок. Он несёт в себе часть меня. Часть нас. Пусть у него всё сложится лучше, чем у нас; пусть будет у него прекрасный мир, и хорошая жизнь. И пусть он продолжит нас так же, как мы продолжили своих предков».

Техника — самый загадочный зверь, если это, конечно, не бытовая техника и не военная техника. О том, как надо рифмовать и зачем, какие инструменты и метры использовать и (опять же) зачем — можно спорить до посинения, и все будут одновременно правы и не правы. Кто-то, конечно же, сможет привести аргументы в пользу своей правоты, но эти аргументы в конечном итоге всегда упираются просто во вкус. «Вкусовые рецепторы души» у всех развиты по-разному, реагируют по-разному на одни и те же «блюда». Кто-то обожает лимерики и считает их формой, автоматически порождающей улыбку, а кто-то считает, что эта форма ущербна изначально. Кто-то верит в господство минимализма пирожков и танкеток и презирает знаки препинания, называя их унизительным словом «препинаки», а кто-то считает, что пунктуация — наиважнейшая часть текста. И каждый, естественно, считает свой вкус «хорошим», а несогласных — обладателями «плохого вкуса».

В итоге каждого писателя однажды ждёт искренняя похвала — не только от тех, кто вроде как должен бы похвалить, или тех, кто относится предвзято; а также любого писателя при любой талантливости ждут обвинения в графомании, плагиате, пошлости, бессодержательности, глупости и «зачем такое писать». Моя позиция в этом вопросе достаточно примитивна: можешь не писать — не пиши; если у тебя есть возможность этого не делать — не делай.

В общем, я не буду прикидываться гуру и утверждать истину в последней инстанции, да и не та это сфера, в которой я хотел бы её утверждать. Я просто порассказываю, а вы послу… то есть, почитайте.

Под аппаратной стороной вопроса я понимаю чисто физический уровень фиксации. Кто-то пишет принципиально только на бумаге, кто-то привык набирать на компьютере. Лично я почти всё пишу, используя приложение Evernote на Android'е. Предпочтения — предпочтениями, но есть такая мелкая деталь: та аппаратура, которую вы используете, является вашим писательским инвентарём; любой, кто пробовал разный инвентарь производства, знает, что инвентарь часто способствует тому или иному «пути» производства (влияя на скорость, качество, возможности правки и так далее).

Скажем, гитаристу может быть полезно пробовать другой строй инструмента, или вообще взять другой инструмент, чтобы «очистить» мозг от сложившегося стереотипа и удобства звучания. Скульптору полезно поменять материал, чтобы вероятность нахождения новой формы повысилась. Программисту полезно использовать доселе незнакомый язык или редактор кода, чтобы выпутаться из устаревших (а они очень быстро устаревают) и закостеневших представлений о своей работе.

Поэтому, несмотря на то, что мне удобнее всего вышеупомянутый Evernote, я использую и просто блокнот с ручкой, и диктофон, и диктофон в телефоне, и Word (то есть, Writer, что то же самое).

Мысль не успевает за мной, когда я набираю на компе (я очень быстро набираю), от этого порождается много случайностей, часть из которых — хороша; телефон я использую в основном на ходу и в метро; на бумаге можно много зачёркивать — но зачёркнутый текст при этом не исчезает, но и не сбивает с толку; диктофон позволяет вообще убрать сложности фиксации (хотя, вероятно, многим кажется немного неловким «бубнить» при свидетелях). Таким образом, я «произвожу» тексты разными способами, и в итоге это позволяет мне меньше застревать при генерации их, и к тому же значительно дисциплинирует. Мне кажется, полезно периодически менять способы фиксации материала; думаю, так или иначе почти все используют их как минимум два, так что вряд ли я открыл сейчас для кого-то Америку.

И самое важное: фиксировать надо всё, за исключением чисто игровых мелочей (да и то — может, и их), какой бы бредовой и плохой не казалась мысль. Да, это может быть сложно, но жизнь вообще сложна и часто боль. Только, пожалуйста, не подумайте, что я вас подбиваю к графомании; графоман — он не просто фиксирует всё, он также всё публикует. В любом случае, подозреваю, с такой наукой, как графомания, вы, в случае надобности, отлично справитесь и без моей помощи. :)

Уверен, у всех есть мнение о том, как надо рифмовать — и как не надо. Естественно, почти все время от времени мучительно ищут рифмы. Кто-то любит рассказывать байки (я, кстати, из таких), будто рифмы бывают «естественные» и «неестественные». Мне всегда было приятно рассказывать кому-нибудь, что рифмы в том-то и том-то тексте — они «естественные», то есть — появились сами собой, я их не придумывал, они легли естественно, так сложился текст, вот, «я общался прямиком с Мельпоменой». Нет, я не хочу сказать, что так не бывает. Я лишь хочу сказать, что рифмованная речь — в принципе штука неестественная. Мы не разговариваем рифмами в быту, нет общеупотребимого языка, использующего рифмы. Если они возникают случайно — а такое бывает — это исключение, а не правило. Хорошо обманывать других на тему «естественных» рифм (и обманывайте, это приятная легенда, вреда такое враньё точно никому не принесёт), но не стоит обманывать себя и цепляться за плохие рифмы только потому, что они получились «сходу», или «как-то сами». Хотя, это дело ваше; как я уже сказал выше, не стоит воспринимать моё мнение как некий план действий, это просто рекомендации.

Очень часто, даже если рифма кажется удачной, полезно попробовать придумать другие. Художественный текст — это капризный зверь: он требует доработки всегда и при этом его невозможно довести до совершенства. Но то, что с несовершенством в итоге придётся смириться, не означает, что не надо пытаться совершенствовать. Я регулярно переделываю старые тексты, просто потому, что смотрю на них через год-два-пять-десять — и вижу, что уже могу это сделать. Часто при доработке меняются не только рифмы и формулировки, но и смысл, конечно.

Но рифмовка при реализации темы — это не вся рифмовка, которую полезно делать. Рифма — это инструмент, приём, который вы используете при создании стихотворения. Как и любой другой приём, его полезно развивать «вне боя», то есть — отдельно от непосредственного сочинительства стихов. Например, как поступаю я. Я ищу рифмы очень часто. Очень часто пытаюсь зарифмовать просто свои мысли, рифмую предметы, попадающиеся на глаза. Плюс к этому я часто пытаюсь строить двустишия. Да, все так делают, просто, мне кажется, что здесь ключевое — это упражняться не тогда, когда приходит вдохновение, а в любое время. «Ложка-ложь как» — «Ты мне подносишь ложь, как / Суп дырявая ложка»; «Колонка-Поролон-ка» — «Обнови мой поролон-ка, — / Тихо молвила колонка»; «Пачка-Прачка» — «Завтра наденет пачку — / И не узнаешь прачку»; и так далее. В таких играх полезно подбирать рифмы как можно более чистые, даже если в итоге одно слово будет рифмоваться с кучей слов: «Минами-Самим на миг», «Ядом из жалости-Я добежал, настиг», «Полиуретан-Пол не курит Анн». «Тяжко ведру: / Утром, бывало, / Встанешь, и вдруг — / Утромбовало».

Только «не принимайте пирит за золото»; эти игры — всего лишь игры, и нужны они в основном для набивания руки (хотя никто и не мешает некоторую часть придуманных рифм в итоге использовать где-то). Часто, достигая новых технических высот, можно стать жертвой иллюзии, что производишь что-то прекрасное только потому, что что-то изменилось, открылось что-то новое, какое-то количество перешло в качество (а так неизбежно происходит); не злоупотребляйте стихами, которые пишутся только ради клёвых рифм. Конечно, тот, кто меня более-менее знает, может резонно заметить: «Кто бы говорил». Что поделать, сам грешил, сознаюсь, и то, чего я наплодил в порыве этой страсти, гордости никак не вызывает.

Под ритмом чаще всего понимается метр и его сочетания. Обычно имеется в виду хорей, ямб, дактиль, амфибрахий и анапест. В принципе, существует ещё много метров, но в русскоязычной поэзии в наше время они практически не используются, а когда используются — их легко принять за один из вышеперечисленных. Я под ритмом понимаю также различные тонкости, например, процент используемых глаголов, количество и детальность действия в тексте — то есть всякие элементы, которые заставляют стихотворение читать быстрее или медленнее.

Технически почти не важно, какой метр вы используете, и используете ли в принципе. Сейчас популярно писать тексты без метра, большинство сетевых поэтов чётко его не придерживаются. Тем не менее, мне кажется, метр, как и рифма, является особой каплей поэтического волшебства, инструмент создания транса.

Также метр может «подталкивать» настроение. То есть, его можно использовать синтетически, исходя из статистики и опыта. Например, большинство частушек написано хореем, а значит, с помощью него можно настроить себя на потешный лад:

Но не обязательно, та же «Бу́ря мгло́ю не́бо кро́ет…» написана хореем, и при этом вряд ли можно воспринимать её, как частушку.

Кто-то считает верхом мастерства крутые рифмы, тыча пальцем в Маяковского: «Захочет покоя усталый [слон, ца]- / рственно ляжет в опожаренном [песке]. / Кроме любви твоей мне нету [солнца], / А я и не знаю, где ты [и с кем]». Кому-то кажется максимумом крутости изложение в виде стихотворения простой речи, то есть, когда стихотворение максимально приближено к тому, как люди говорят, и тут уже наступает время Есенина: «Не обгорят рябиновые кисти, / От желтизны не пропадёт трава. / Как дерево роняет тихо листья, / Так я роняю грустные слова». Кто-то считает, что в стихотворении должен быть смысл, кто-то (как я, например) уверен, что смысл для стихотворения — это как запонка для пиджака: штука не обязательная, хоть и прикольная. У всех есть аргументы и все правы.

Мне кажется, в эстетике стихотворного мастерства «золотой середины» или общего стандарта просто быть не может. Я долго пытался нормально обосновать хотя бы своё отношение, но так и не нашёл никаких весомых и реально значимых аргументов, кроме того, что «мне так нравится».

А посему — главное правило, которое я вывел для себя: необходимо, чтобы нравилось мне. Люди всегда будут «критиковать» и говорить, мол, пишешь ты шлак, мол, да ты графоман, мол, да я могу судить, потому что много читаю, мол, и так далее. В наше время критик стал весомее поэта, статусное расстояние отсутствует, а анекдотец Хармса про «четыре иллюстрации того, как новая идея огорашивает человека, к ней не подготовленного» уже потерял актуальность — чисто потому, что даже самого замкнутого и скрытного уже неоднократно «огорошили», и он готов к тому, что любой встречный-поперечный сообщит, мол, «а по-моему, ты говно!»; что не лучше неискренней похвалы, в общем-то, хотя похвала приятнее, конечно, даже неискренняя.

Так что делайте так, чтобы нравилось вам. Ну, или девице, с которой вы хотите закрутить роман. :)