Януш Корчак
Дети Библии: Моисей
Наверняка, "Дети Библии" - наименее известное, если уж не совсем забытое, произведение Януша Корчака (1878-1942), ибо написанный на польском языке оригинал не сохранился, осталось его, отраженное несколькими изданиями, переводное еврейское эхо.
"Дети Библии" - лишь часть большого замысла Корчака, имевшего целью поэтичное переложение Библии для детей: о великих личностях Ветхого завета, когда те были еще их ровесниками. Цикл начинался с пророка Моисея, и в своих других частях - предшествующей - Ребенок, родившийся после потопа, и в последующих - Давид (дитя-поэт), Соломон (дитя-мыслитель), Иеремия (дитя-пророк), Безвестный, - родившийся в пустыне на пути из Египта в Израиль, - осуществлен не был. Весь цикл мыслился Старым доктором как введение в Библию для ребенка, и в то же время значил нечто иное, чем просто переложение. В своих письмах Корчак говорит о гораздо большем - о "религии ребенка", о необходимости рассмотрения самых жгучих задач человечества через призму этой религии: "Нужна новая Библия для людей. У меня эта концепция есть, и я страдаю немыслимо, видя как проходят бесплодно недели и месяцы" - пишет он в 1937 г. Эдвину Маркузе. "Моисей" был написан им в том же 1937-м и отправлен для перевода на иврит Дову Садану (1902-1989) в Эрец Израиль, где произведение было издано в 1939 г. в одном из палестинских литературных приложений и отдельной книгой в 1945 г. В 1978 г. "Дети Библии" вошли в III-й том израильского собрания сочинений Корчака. Текст подлинника, как и все тексты Корчака, переводившиеся Саданом, утерян.
Еврейский перевод, по согласному мнению изучавших произведение "корчаковедов", оказался далек от соответствия оригиналу. Помимо редакционных разночтений, свойственных всем его изданиям, он обладает и более существенными недостатками, обусловленными, во-первых, развитием иврита (в тридцатые годы скудного и архаичного), как языка литературы; во-вторых, архаизацией стилистики произведения, вызванной наложением цитат из библейских текстов, ориентированных Саданом на древнееврейский канон Ветхого завета; в-третьих, пренебрежением своеобразным стилем Корчака, вызванным языковыми затруднениями переводчика, не особенно долго к тому времени жившего в Палестине; в-четвертых, и это не менее важно, еще и тем, что сам текст не был вполне доработан автором - ожидая публикации в Палестине, Корчак, намеревался учесть при подготовке польского издания обсуждение произведения тамошними маленькими читателями. Эту его установку вполне поясняет и обращенный к читателю "диалогизм" текста: "То, что я написал, считаю черновиком. Важно, что скажет ребенок: что от себя добавит - решающа их точка зрения, их вопросы".