Чудо всегда бродит где-то рядом, главное – вовремя его заметить.
В этом сборнике нашлось место для добрых чудес, фантастических, мистических, сказочных. Неважно, как мы их назовем, главное, что Чудеса произошли, и чья-то жизнь стала лучше.
Как сказал один из читателей по поводу рассказа «Возвращение»:
– Такая добрая концовка. Я, как человек, обремененный современными ужастиками, на месте героя сразу начал бы думать о шизофрении, демонах и розыгрыше, который ничем хорошим не кончится. Вы вернули мне веру в то, что может быть иначе, и не от всякого чуда нужно ждать подвоха.
Чудеса ждут вас…
Чудеса на пороге
Надежда
– Мишка, иди сюда! Смотри, какой страшный!
Он поднял большую лобастую голову, выискивая в плотной толпе, обступившей клетку, владелицу столь пронзительного голоса.
– Смотри, смотри, какой злой!
На самом деле он просто чертовски устал. Устал от этой толпы, от бесцеремонных взглядов, с утра до вечера преследующих его. Устал от несъедобных кусков белой рыхлой массы, которые посетители с завидным постоянством метали в него, норовя попасть прямо в лицо.
Собственно говоря, за столько времени он уже привык ко всему.
Волшебство
Крылья от усталости просто гудели.
Она уселась на ветку и, глубоко вздохнув, оглядела результат своего труда: волшебство сотворилось безупречным.
Разноцветное панно, развернувшееся на фоне голубого летнего неба, мерцало в точности так, как ее прозрачные, дробно искрящиеся под солнцем крылья. Каждое дуновение ветерка, едва коснувшись сотворенного ею чуда, извлекало из него звук. Сначала легкое стаккато шепотом, похожим на шелест осоки в дюнах, рассыпалось вместе с мириадами бликов. А чуть позже начинали звучать скрипки, раздвигая пространство почти до бесконечности, пока не вступал гобой. Он замыкал звук, возвращая мерцающей пелене глубину. А скрипки не умолкали. Они вели волшебную мелодию, увлекая за собой альты и виолончели. Гобою же вторил саксофон, вдруг, внезапно, перетягивавший на себя мелодию, словно одеяло. А потом опять по небу рассыпался искрящийся трепет стаккато.
Это было невероятно прекрасно.
Возвращение
Он запер дверь и поставил на пол видавший виды чемодан.
– Ну, здравствуйте этому дому, – произнес он, соблюдая традицию, хотя ответа не ждал.
Дом, дождавшийся наконец хозяина, наверное, был рад, но ответить, конечно, не мог. А больше отвечать было некому.
Он открыл чемодан, чтобы достать тапки. На другое попросту не хватало сил: перелет, потом затянувшееся ожидание в аэропорту и снова перелет… «Кто угодно устанет», – подумал он.
Застелив кровать чистым бельем и наскоро приняв душ, он опрокинулся в глубокий сон.
Последняя искра костра
Вождь сидел у затухающего костра.
И лес, оставшийся за спиной, и кустарник, за которым его воины укрылись для отдыха, и степь, которая завтра станет местом последней битвы, – все утонуло в кромешной темноте.
Остался только костер.
Точнее, едва тлеющие угольки, которые вскоре окончательно прогорят, почернеют и остынут. И станут пеплом, который ветер шутя разнесет вокруг, заметая следы.
А потом настанет черед земли, почерневшей от огня, – ее затопчут звери, заметут листья, по ней проскачут копыта коней бесконечного полчища кочевников, и не останется даже следа от этого, совсем недавно столь яркого костра.
Кошка и ее мечта
В темноте ее глаза светились, словно два ярких фонарика, цвет которых менялся от желтого к зеленоватому.
Кошка смотрела на спящую женщину.
Точнее, на ее сны. Женщина, мирно сопящая на подушке, даже не подозревала, что в ее квартиру через распахнутую по случаю летней жары балконную дверь по ночам приходит кошка. Женщина жила одна, занималась карьерой, и кошкам в ее жизни места не было.
Но сама кошка так не думала.
Вообще-то это была обыкновенная домашняя кошка. От самой обыкновенной ее отличало только одно: умение видеть сны. Прежде, когда у нее была хозяйка, она по ночам рассматривала хозяйкины сны. Особенно ей нравился сон про море. Во сне хозяйки всегда был закат. Она стояла на палубе быстро летящей яхты, крепко держась за поручень. За спиной чуть слышно гудели тросы вант, раздувая парус, кричали чайки, и вода шелестела за кормой. И вкусно пахло морем и рыбой.
