«– Ты мне ничего не хочешь сказать? Может, помощь нужна?
Помощь была нужна, и Густа рассказала про шкатулку.
– И впрямь так опасно?
Она понимала, что папа переспрашивает просто так для порядку. На самом деле, он уже все понял сам и теперь ищет решение.
– Не знаю, – Густу и впрямь одолевали сомнения. – Это не граната, сама не взорвется. Но соблазн для недоброго человека слишком велик. А во время войны люди добрыми не часто бывают.
– Так что там спрятано-то? Деньги или, может, драгоценности какие?…»
В наши дни:
«…взлетел в воздух и серебристой рыбкой упал на пол, отбитый Алексом нож. Правда и сам парень, потеряв равновесие, с грохотом рухнул на пол, накрыв собой страшное оружие. А бандит – теперь уже сомневаться точно не приходилось – замахнулся на лежащего ногой в тяжелом рабочем ботинке. Нужно было срочно что-то делать!
И, схватив первое, что подвернулось под руку, она ринулась в драку. Светловолосая валькирия, вооруженная подвернувшейся под руку сковородкой, выглядела, вероятно, очень воинственно. Однако, Еве было не до красоты. Приложив одному из нападавших сковородкой по спине, девушка быстро сообразила – бить донышком неэффективно. И второму от нее досталось уже торцом по ребрам. Тот, охнув, согнулся и, по крайней мере на время, оказался нейтрализован. Однако, были еще двое…»
Глава десятая. Алекс. Свидетельство очевидца
1
Всю ночь Алексу снились какие-то двери. То они открывались, едва он к ним приближался, и пропускали в длинный, почти бесконечный коридор, то смыкались прямо перед носом, не давая проходу. И приходилось поворачивать по этому странному коридору назад и толкаться в какие-то другие двери. И невозможно было понять, зачем вообще ему нужно идти куда-то, блуждая среди этих нескончаемых дверей.
Утро облегчения не принесло. Проснулся он таким разбитым, словно и впрямь всю ночь бродил в поисках выхода.
– Вот что значит любопытство, – подколол он сам себя, наливая горячий кофе в любимую им чашку в горошек.
Чашку он купил сам и приволок её к Соне. Утвердив тем самым своё окончательное переселение к ней. Никогда не засматривался на посуду, но от этой, случайно увиденной чашки отказаться не смог. Чем-то притянули его большие белые горохи на ярко-красной – «революционной», как шутила Соня, – поверхности. Ну, революционная она там, или нет, но чашка стала любимой и неизменно ставилась на стол, замечательно вываливаясь из тщательно подобранной Соней солнечно-жёлтой гаммы. Сама Соня высказалась по этому поводу только однажды, зато ёмко:
– О вкусах не спорят. Тем более о вкусах дорогих сердцу людей. Ты для меня важнее посуды.
2
Как оказалось, детство Конрада Шварца прошло вовсе даже не в Германии, а – в Латвии. Там он и родился, в прекрасной усадьбе возле маленького латвийского городка Кандава, оттуда же и уехала семья в связи с началом Второй мировой войны в октябре 1939 года. К моменту отъезда Конраду исполнилось уже 8 лет, и он отлично помнил и усадьбу и всех, кто в ней проживал.
– Ну, мама и папа, это само собой понятно. И сестра Эмилия, старшая… Мир ей…
Герр Конрад задумался ненадолго, восстанавливая в памяти своё детство.
– И фройляйн Августа, Августа Лиепа. Она дружила с Эмилией и жила в доме. Вроде бы родители взяли её в дом, чтобы у сестры появилась подружка. Очень умная, разные книжки читала. Потом отец почему-то себе её в секретари взял. Чем-то там она ему помогала. Может, и вправду толковая была.
В последний год мама очень болела, и папа её с Эмилией отправил в Европу лечиться. Почти перед самой войной. Уже в Польшу войска вошли, когда мама приехала.
3
К счастью, вечером приехала Соня.
Она утомилась в дороге, поэтому приготовление ужина легло на плечи Алекса. Как, впрочем, и обязанность внимательно выслушать Сонины впечатления и от встречи с родителями, и от посещения больницы, и от дороги. Алекс слушал Соню и не знал, рассказывать ей о событиях, которые столь бурно вмешались в его жизнь, или повременить. В конце концов он решил, что расскажет, но – чуть позже. Тем более что сегодня, после долгой разлуки, их ожидала романтическая ночь.
Ночь и впрямь была бурной.
Нетерпение и желание отдохнувшей Сони было таким пылким, что все мысли Алекса немедленно куда-то испарились, оставив в действии только инстинкты. Гормоны бушевали долго.
Насытившись друг другом, они уснули, крепко обнявшись.
4
Вечером за ужином наконец-то настало время поговорить.
– Как твоя работа, успел? – поинтересовалась Соня, расставляя по столу свои любимые жёлтые тарелки.
– Успел, как же! – Алекс недовольно передёрнул плечами. – Здесь успеешь, куда там. Это же Германия, выше разрешённой скорости не помчишься.
Соня удивлённо вскинула глаза:
– Раньше тебя немецкий Ordnung не напрягал.
5
Ночью Алексу снова снились двери.
Только в этот раз он был рыцарем и шёл сквозь них с трудом, постоянно цепляясь за косяки тяжеленным мечом, который зачем-то был приторочен к поясу.
В конце концов он умудрился то ли споткнуться, то ли вообще наступить на этот меч и полетел кубарем, звеня, гремя и отчаянно ругаясь.
Спасла положение Соня, непонятно как оказавшаяся в этом странном сне. Она отцепила непослушный огромный меч и легко, совсем не напрягаясь, переломила его об колено.
Потом прилегла рядом, но не на пол, а на кровать, непостижимым образом оказавшуюся на месте сплошь разрезанного дверями коридора.
