Багряное, полное нерастраченного огня светило, лениво скрылось за виднокраем, и сразу же, словно по велению могучего колдуна, мир накрыла вязкая, как кисель, осязаемая мгла. Мрачное серое небо отблесками заходящего солнца осветило макушки соснового бора. Вдоль узенькой, неумело вытоптанной колеи брел широкоплечий моложавый отрок весен восемнадцати от роду. Суровое, не по годам хмурое скуластое лицо обрамляли золотистые, слегка вьющиеся локоны в суете вечернего мрака казавшиеся седыми. Задумчивый взгляд голубых, как весеннее небо глаз, устремлялся вдаль, далеко за границы леса, и смутные, плавающие в тумане вершины исполинов-скал. На широком кожаном поясе вожделея крови поблескивала широченная, с зазубринами, бывалая секира. Цепкие, переплетенные узлами мускулов руки, настороженно напряжены. Левая — за пазухой, готовая в любую секунду метнуть узкий отравленный нож. Правая — на рукояти секиры, если вдруг яд не подействует.
Предчувствия не обманули молодого воина: впереди зашелестели кусты, и тут же, словно из воздуха, на тропинке возникли фигуры троих. Каждый сжимал в руках короткие прямые мечи, на пустых, серых лицах одинаково читалось полнейшее отрешение и спокойствие. Молодой витязь бросился в бой первым. Умело выхватив тяжелую секиру из петлицы на поясе, вознес смертоносное черное лезвие над головой. Первый же выпад нашел свою цель. Легким ударом воин раскроил череп первому нападавшему, и тут же в удивлении отпрянул. Убитый противник полыхнул недобрым синим пламенем, и исчез, словно морок. Молодой боец невольно испугался, но отточенные годами приемы сделали свое дело — двое оставшихся исчезли вслед за первым. Первая атака отражена, — вяло подумал витязь, когда из-за деревьев показались новые противники, похожие друг на друга, как родные братья.
— Раз, два, три, четыре… — успел сосчитать витязь, перед тем, как убийцы молча ринулись на него. Первого он пропустило вперед, ускорив движение умелым поворотом плеча, ткнул тупым концом рукояти секиры противнику в спину. Вовремя блокировал удар другого. Левая рука, точно гадюка, молниеносно дернулась, и очередной противник упал с пронзенной отравленным кинжалом грудью. Тот, кого витязь ударил остовом секиры, неумело поднялся, и пошатываясь занес меч. В то же мгновение голова противника, похожая на качан капусты, улетела куда-то в кусты.
Ловко вывернувшись молодой воин крутанулся на месте, и нанес очередному противнику сокрушительный удар. Мертвецы, полыхнув синим огнем, исчезли.
— Не боись прорвемся! — утешал внутренний голос, но силы воина уже начали сдавать, и когда спустя минуту впереди возникла свора противников, витязь лишь обреченно вздохнул. Новые противники действовали куда более слаженно и умело нежели их неуклюжие предшественники. Семеро окружили воина кольцом, и осторожно делали выпады, щупая оборону.