В конце сороковых годов на улицах крупных городов Советского Союза – прежде всего Москвы и Ленинграда – стали замечать молодых людей в узких брюках и длинных пиджаках с подбитыми плечами, которые любили трофейные западные фильмы, слушали джаз и танцевали “стилем”. Хоть в таком поведении и не было ничего явно “антисоветского”, властям эти ребята нравиться не могли, и им дали презрительное прозвище “стиляги”, стали высмеивать на страницах газет и журналов, отчитывать на комсомольских собраниях. Но несмотря на это, мода на стиляжничество распространялась, захватив к началу пятидесятых многие крупные города Советского Союза. Так стиляги стали первой в СССР молодежной субкультурой.

Как и почему появились стиляги? Как вообще в СССР, при Сталине стало возможным существование молодежной субкультуры, подобной тем, что существовали примерно в то же время в Европе и США?

Только что закончилась Великая Отечественная война. Дойдя до Берлина, домой вернулись советские солдаты и офицеры, многие из которых в первый и единственный раз побывали в Европе. Возвращаясь, они привезли с собой в том числе трофейные патефонные пластинки с записями американского джаза, которые в Советском Союзе не продавались.

Но еще за два-три года до окончания войны, поскольку Великобритания и США были союзниками в войне против гитлеровской коалиции, в СССР появились долгое время не попадавшие туда американские фильмы – от “Тарзана” до “Серенады Солнечной долины”. В сорок пятом к ним прибавилось еще и трофейное немецкое кино – например, “Девушка моей мечты”.

В том же 1945 году советская сборная по футболу впервые побывала в Англии и тоже привезла оттуда новые впечатления о современной английской моде. А еще одним из толчков для появления стиляг могло быть возвращение в 1947 году в СССР нескольких тысяч “белых” эмигрантов из Франции – среди них были и люди, одетые по последней моде. Они продавали свою одежду, чтобы выжить, и невольно стали примером для подражания, так как одевались совсем по-другому.

Борис Алексеев

Родился в 1937 г. Окончил факультет журналистики МГУ, работал в Агентстве печати “Новости”. Ведущий джазовой программы на радио “Эхо Москвы”. Стал стилягой в середине 50-х.

Олег Анофриев

Родился в 1930 г. Актер театра и кино, режиссер, исполнитель песен. Создал карикатурный образ стиляги в короткометражном фильме “Секрет красоты”. Сам к стилягам никогда не принадлежал.

Интересно, что откровенно “прозападная”, “буржуазная” стиляжная субкультура появилась едва ли не одновременно с началом холодной войны. Не успели закончиться военные действия в Европе и Азии, как бывшие союзники по антигитлеровской коалиции превратились во врагов. Установление Советским Союзом контроля над странами Восточной Европы, а в особенности создание просоветского правительства в Польше в противовес правительству, находящемуся в изгнании в Лондоне, привели к тому, что правящие круги Великобритании и США стали воспринимать СССР как угрозу. Отношения между СССР с одной стороны и США и Великобританией с другой обострились к марту 1946 года из-за отказа Советского Союза вывести оккупационные войска из Ирана.

5 марта 1946 года британский премьер-министр Уинстон Черчилль произносит свою знаменитую речь в Уэстминстер Колледж в Фултоне (штат Миссури, США), которая формально считается началом холодной войны. В этой речи Черчилль заявил о “серьезной угрозе”, которую представляет для западного мира СССР и подконтрольные ему правительства в Восточной Европе. В ней же он впервые употребил и понятие “железный занавес”: “От Штеттина на Балтике до Триеста в Aдриатике, железный занавес протянулся поперек континента”. Несколько десятилетий это словосочетание будет характеризовать изоляцию СССР от западного мира. Об “открытии железного занавеса” будут говорить в пятидесятые годы, когда в страну начнут в больших количествах приезжать туристы из западных стран, но ни о каком полноценном “открытии” речи не пойдет, и Советский Союз останется в изоляции от западных стран – что отразится на всех сферах жизни в стране, в том числе на культурной.

А в фултонской речи Черчилль также призвал не повторять ошибок 30-х годов и последовательно отстаивать ценности свободы, демократии и “христианской цивилизации” против тоталитаризма, для чего необходимо обеспечить тесное единение и сплочение англосаксонских наций. Ответ СССР последует через неделю: Сталин в интервью “Правде” поставит Черчилля в один ряд с Гитлером, заявив, что в своей речи тот призвал Запад к войне с СССР.

Холодная война не выльется в боевые действия (если не считать нескольких локальных конфликтов) и сведется к “наращиванию гонки вооружений” и информационной войне (этот термин, правда, тогда не употребляли). Советская пропаганда объявит США главным империалистом, поливая их грязью и высмеивая в многочисленных статьях и фельетонах. Запад ответит тем же.

Совсем скоро, в 1947 году, – в соответствии с “новой внешней политикой” – в СССР была объявлена кампания по “борьбе с низкопоклонством перед Западом”. Да, первые советские стиляги появились в начале “холодной войны” и в разгар кампании по борьбе с “безродными космополитами”. Но в этом нет противоречия или парадокса. Все объясняется тупостью государственной идеологии, которая не давала парням и девушкам получать то, что они хотели, и они находили это в западном, “враждебном” мире.

Началом кампании по борьбе с космополитами считается принятое в августе 1946 года постановление ЦК КПСС о журналах “Звезда” и “Ленинград”, в котором обличались “произведения, культивирующие несвойственный советским людям дух низкопоклонства перед современной буржуазной культурой Запада”.

Через год кампания против “низкопоклонства” стала массивной и повсеместной, а поводом для нее стало совместное исследование советских и американских ученых в области препаратов против рака. Санкционированное поначалу советскими властями исследование закончилось тем, что командированный в США ученый Парин, который по указанию заместителя министра здравоохранения передал американским ученым текст исследования и ампулы с открытым советскими учеными препаратом, был по возвращении арестован и осужден на 25 лет за “измену Родине”. Летом 1947-го член Политбюро ЦК КПСС Андрей Жданов составил закрытое письмо, посвященное “низкопоклонству и раболепию” интеллигенции перед “буржуазной культурой Запада” и важности “воспитания советской интеллигенции в духе советского патриотизма, преданности интересам Советского государства”.

В рамках “борьбы с космополитизмом” всячески подчеркивалось превосходство “прогрессивного” советского искусства над “буржуазным”, “упадническим” и “загнивающим”. Первый заместитель начальника Управления пропаганды и агитации Дмитрий Шепилов писал в своих статьях, что “теперь не может идти речь ни о какой цивилизации без русского языка, без науки и культуры народов Советской страны. За ними приоритет”. Он же утверждал, что “капиталистический мир уже давно миновал свой зенит и судорожно катится вниз, в то время как страна социализма, полная мощи и творческих сил, круто идет по восходящей”, советский строй “в сто крат выше и лучше любого буржуазного строя”, а “странам буржуазных демократий, по своему политическому строю отставшим от СССР на целую историческую эпоху, придется догонять первую страну подлинного народовластия”.

А в январе 1948 года в обиход вошло понятие “безродный космополит”, прозвучавшее в выступлении Жданова на совещании деятелей советской музыки в ЦК КПСС. Жданов заявил: “Интернационализм рождается там, где расцветает национальное искусство. Забыть эту истину означает… потерять свое лицо, стать безродным космополитом”.

В такой внешней и внутренней политической обстановке появились первые стиляги. Но кроме этого стоит обратить внимание еще и на бытовую ситуацию. Советское общество конца сороковых – начала пятидесятых было достаточно пуританским, в отношениях между полами никакой “свободы” не приветствовалось, а та модель отношений, которую пытались сформировать, соответствовала, разве что, девятнадцатому веку. Максимум того, что “разрешалось” парню и девушке, это пройтись под руку. Естественно, все это было чистым ханжеством: “внебрачных половых связей” хватало, но общество притворялось, что их нет, прикрываясь абракадаброй вроде “семья – ячейка социалистического общества”.

Советские школы были раздельными – отдельно мужские, отдельно женские (продолжалось это до 1954/55 учебного года). “Вечера дружбы”, организованные для того, чтобы хоть как-то научить питомцев раздельных школ общению с противоположным полом, были скучной формальностью из-за стремления учителей и школьного начальства все контролировать. Музыкант Алексей Козлов в своих воспоминаниях назвал их “странной смесью концлагеря с первым балом Наташи Ростовой”. Естественно, контролировались и танцы: обычные бальные танцевать было можно, а вот фокстрот или танго “не рекомендовались”. И если уж соответствующую мелодию ставили, то все попытки делать “сомнительные” движения – тогда это назвалось “танцевать стилем” – категорически пресекались.

Большинство молодых людей такое положение вполне устраивало: одеваться в то, что предлагают магазины, слушать музыку, которую “разрешается”, ходить на комсомольские собрания и ждать, когда в стране наступит коммунизм. На то оно и большинство. Зато самым “продвинутым” парням и девушкам конца сороковых – начала пятидесятых все это опостылело, и они стремились к “свободе”. Стиляжный образ жизни такую свободу обещал.