Во всем Арагоне, во всей Кастилии нет часовщика искуснее Бруно Гугенота. Он настолько преуспел в своем мастерстве, что дерзнул бросить вызов самому Создателю, решив взять и повернуть ход времени. И немудрено, время действительно неспокойное: повсюду рыщут шпионы, вынюхивая очередного еретика, чтобы оттащить его на костер.
Время, считает Бруно, течет в какие-то совсем уж мрачные дебри… Надо чуть-чуть подправить: поменять шестерни, затянуть пружину, перевести стрелки… И вот уже пошло другое время — полегче, повеселее…
Но, увы, не менее кровожадное, чем прежнее. И Бруно предстоит очень скоро убедиться в этом…
Час первый
Возбужденная толпа вывернула из-за угла, и Томазо положил руку на эфес — рев становился все более угрожающим.
— Бей его!
Томазо прищурился. По залитой солнцем, раскаленной брусчатке волокли привязанного за ноги к ослице мальчишку лет пятнадцати.
— За что его?
Томазо обернулся; из дверей храма осторожно выглядывал падре Ансельмо — глаза испуганы, рот приоткрыт.
Час второй
Олаф вылетел из здания суда как ошпаренный.
— Король нарушил конституции фуэрос!
[10]
— орал он. — Люди! Бурбон изменил присяге!
— Что ты говоришь? — растерянно моргали глазами ремесленники, подмастерья и даже рабы. — Как он мог изменить присяге Арагону?
— Монеты были настоящие! — на бегу кричал мастеровой. — Король уменьшил долю золота в монете!
— Как?! Без разрешения кортеса?