Жилые местности в старой Руси были: город, пригород, посад, слобода, погост, село, сельцо, деревня, починок.

Название «город» принималось в различных смыслах. Первоначально это слово значило огороженное место, то есть то, что ныне ограда, огорожа. В старые богатырские времена людским жилищам часто угрожали то нашествия чужих, то свои домашние неприятели, при частых неурядицах и междоусобицах, поэтому их старались укреплять – огораживать. Для такой важной цели достаточно было тогда плетня или частокола, поэтому одно и то же слово город (огород, город) в смысле огорожки означало и огорожу, охранявшую домашнее жилье от животных, и твердыню – от неприятельского нашествия. Местности, где укрепления представляли больше надежды на безопасность в случае внешних нападений, сделались центрами прилива народонаселения: одни селились в самих городах, другие поблизости к ним, чтоб иметь возможность убежать в охранное место, когда наступит опасность. Все больше или меньше имели нужду в городах; отсюда возникло, что города получили значение преимущества пред неукрепленными поселениями и последние подпадали им в зависимость, которая, по духу того времени, когда владычествовала сила, заменялась часто и легко порабощением. Но не все города имели равное достоинство по своей крепости: крепчайшие делались центром власти, и им подчинялись другие. Тогда между городами образовались два рода – старшие и младшие, сильнейшие и слабейшие, или города и пригороды. В связи со стратегическими условиями подчинению меньших городов большим способствовали исторические обстоятельства народной жизни. Таким образом, собственно слово город начало означать господствующее место – столицу над краем, заключавшим несколько пригородов, сел, деревень. Так, Киев был городом земли полян или Земли Русской, Чернигов – городом Земли Северской, Новгород – Земли Новгородской, Псков – Земли Псковской, Хлынов – Земли Вятской, а Вышгород, Белгород были пригороды Киева, Ладога – пригород Новгорода, Изборск – пригород Пскова и т. д. Когда раздельные части Восточной Руси сплотились между собою, Москва получила смысл города всей Русской земли, – но тогда самое слово «город» изменило прежнее значение. Городом не называлось уже главное правительственное место, где находился центр правления, напротив, это слово начали употреблять в обратном смысле. Москва называлась Москвою: собственное имя ее нередко принималось нарицательным именем русской столицы; говорилось: «на Москве и в городах», как теперь говорится: в столице и провинциях. В XVI и XVII веках название «город» сохраняло два значения: укрепленной местности и административного провинциального пункта. В городах происходило соприкосновение народа с властью; там была складка военной силы, которой поручен край для охранения; туда стекались государственные доходы, вносимые краем, наконец, там жители края искали убежища во время военных опасностей. По мере расширения народонаселения возникали города один за другим и, сообразно благоприятным условиям, одни получали пред другими преимущества в отношении важности своей. Таким образом, города были большие и меньшие, и большие начальствовали над последними. Кроме городов постоянно населенных, существовали еще укрепленные места, называемые острогами; они находились преимущественно в отдаленных от средоточия власти пограничных и малонаселенных областях, были вообще меньше городов и часто не имели постоянного населения: из городов посылались туда служилые люди для стражи, на переменку. Мало-помалу, смотря по надобности, эти остроги или острожки обращались в города.

Вид русского села времен Алексея Михайловича.

Потребность возведения городов возрастала у нас вместе с расширением пределов русского мира. Города заводились прежде, чем поселения; в местах незаселенных, чтоб дать возможность жителям существовать на новоселье, надобно было приготовить для них оборону. Таким образом, южные степи Московского государства не иначе заселялись, как под прикрытием множества городов, городков, острогов, засек и всякого рода укреплений; в низовьях Волги долгое время только города, уединенно стоявшие на сотни верст один от другого, указывали на господство русской державы в безлюдной земле. В Сибири каждый шаг подчинения земель власти государя сопровождался постройкою городов и острогов. Повсюду в XVI и XVII веках постройка городов была одною из первых забот правительства и городовое дело важнейшею из повинностей всего народа. Когда в старых актах говорится о постройке городов, то разумеется под этим возведение и устройство укреплений, и в этом случае самое слово «город» означало ограду, а не то, что находилось в ней; говорилось: города каменные (включая в это название и кирпичные), города деревянные и земляные. В XVI веке каменных и кирпичных оград было чрезвычайно мало, исключая монастырские стены, которые чаще, чем городские, делались из кирпича. При Михаиле Федоровиче, после того как Смутные времена показали ненадежность деревянных твердынь, ощутительная потребность охранения государства от всех сторон побуждала выписывать из Голландии мастеров для каменных построек. Как медленно шло это дело, можно видеть из того, что в Астрахани, несмотря на ее одинокое и небезопасное положение, прежде 1625 года не было каменных стен. При Алексее Михайловиче, по свидетельству Котошихина, во всем Московском государстве были, исключая монастыри, в двадцати городах каменные или кирпичные укрепления; но это число, кажется, преувеличено; по крайней мере, собирая рассеянные известия того времени по этому предмету, едва ли можно насчитать их столько (Москва, Новгород, Ладога, Псков, Смоленск, Тула, Нижний, Казань, Астрахань, Яик, Ярославль, Путивль, Вологда, Полоцк). Вообще же бесчисленные города, усевавшие пространство русских владений, были с укреплениями деревянными или земляными, то есть с валами и с тыном по валу. Города располагались так, чтоб около них находилась естественная защита: вода или ущелья; часто одна сторона стены, а иногда и несколько сторон примыкали к озеру, пруду или болоту; с других сторон, менее обезопасенных местоположением, под стенами проводился ров. По большей части деревянные укрепления соединялись с земляными разным способом: например, насыпался вал или осыпь, а на осыпи устраивалась деревянная стена или тын; или же стена стояла на плоской земле, но за нею следовала осыпь; или же деревянные стены были присыпаны хрящем, то есть кучею каменьев, песку и земли. Простые остроги или острожки делались без осыпей, и их деревянные стены были ограждены только рвами. Часто город, окруженный деревянной стеною и рвом, был еще раз обведен осыпью или деревянною стеною – так называемым острогом, а между городом и острогом находилось поселение. Такое городовое расположение было и в самой Москве: Кремль с Китай-городом составлял сердцевину столицы; на значительном промежутке от них была проведена кругом другая стена так называемого Белого города; далее, также после значительного промежутка, земляной вал, обшитый деревянною стеною. Подобное устройство было и в других городах: в Казани был каменный кремль, а за ним следовал посад, окруженный острожною деревянною стеною; в Астрахани также был каменный кремль, а его окружала другая каменная стена, соединявшаяся с кремлевскою вдоль Волги, и промежуток между кремлевскою стеною и этою последнею назывался, как и в Москве, Белым городом. В Пскове среднее укрепление называлось Детинец: оно стояло в углу, образуемом рекою Великою и впадающею в нее Псковою. От угла, противоположного той стороне, где была Великая, шла стена вдоль реки Псковы и упиралась в башню; от этой башни в обе стороны шли стены, огибавшие город, построенный на двух сторонах реки Псковы; эти стены сходились к двум углам Детинца на берегу реки Великой. Сверх того в средине города, на левой стороне Псковы, в сторону от Детинца, существовал еще один внутренний город, называемый Кром, а за пределами большой внешней стены, огибавшей весь город, был ров, за которым расположено было многолюдное поселение, называемое Застенье, обведенное деревянною стеною. В Новгороде на Софийской стороне был каменный город, окруженный земляным валом; между тем и другим находился посад; укрепления земляного города шли неправильными линиями, то приближаясь к каменному, то удаляясь от него; за пределами земляного расположены были поселения, тоже в древности еще раз обведенные стеною, а на Торговой стороне был другой город с башнями и рвом. Некоторые монастыри (они вообще в тот век были твердынями) имели такую же форму укреплений; например, в Кирилловском в начале XVII века была кругом монастырского строения каменная стена, а подалее, на значительном от нее расстоянии, по тому же направлению, эту каменную стену окружала деревянная острожная стена, за которою с внешней стороны проходил вокруг нее ров. Во множестве небольших городов был такой же порядок; за стеною, обыкновенно деревянною, опоясанною рвом по наружной стороне, часть посада, иногда же и весь посад охранялся другою стеною, острожною.

Казань в XVII веке.

Средоточием Москвы был Кремль. Неизвестен год его возведения. Вероятно, он существовал с основания самой Москвы и был, как вообще русские города, деревянным. В 1367 году впервые заложен был каменный город, но потом разрушился, и уже в конце XV века великий князь Иоанн построил опять каменную стену с башнями. Постройкой занимались итальянцы. От двух углов кремлевской ограды на восток тянулось продолжение каменной стены и образовывало другой город, называемый Китай-городом, построенный в 1538 году правительницей Еленой. За Кремлем и Китай-городом, примыкавшими с одной стороны к реке, с других сторон простирался посад, который также был обведен стеной с воротами и башнями и назывался Белым городом, от белого цвета окружавшей его стены. За этой стеной следовал другой посад, который также был при Борисе обведен двойной деревянной стеной с толстым слоем земли в промежутке между двумя стенными рядами. Он назывался Земляным городом. Сверх того, на другой стороне Москвы-реки как продолжение Земляного города стоял городок, и, наконец, многие монастыри, укрепленные по тогдашним обычаям стенами и башнями, представляли вид отдельных городов. Так, при Михаиле Федоровиче во время нашествия королевича Владислава монастыри Симонов и Новодевичий обращены были в отдельные форты.

Москва своей огромностью изумляла иностранцев; впрочем, от них не укрылось, что величина эта была только кажущаяся, потому что дворы были очень велики. В XVI веке она была больше, чем в XVII. По свидетельству Герберштейна, в его время Москва заключала в себе 41 500 домов. Посетивший ее при Федоре Иоанновиче Флетчер полагает, что в прежнее время было в ней то же количество домов, но присовокупляет, что она очень пострадала и уменьшилась в объеме после опустошения, нанесенного крымским ханом Девлет-Гиреем в 1571 году. Олеарий, посещавший Москву при Михаиле Федоровиче, также говорил, что она была огромнее до этого бедствия и что внешняя ограда имела тогда двадцать пять верст в окружности. По его известию, разорение крымцами было для нее гибельнее, чем разорение во время поляков, хотя последнее в то время свежее запечатлелось в народной памяти. Тогда она занимала три немецких мили в окружности. Мейерберг, посещавший Москву в 1661 году, полагает окружность ее с одной стороны в 12 000 саженей, а с другой в 7000 – это составляет девятнадцать верст, но поскольку тогда версты были тысячесаженные, то это значит, что Москва имела в окружности нынешних 38 верст. Мейерберг полагает ее со слободами, а Олеарий, кажется, не считает слобод, ибо они в его время были истреблены пожаром, уничтожившим до 5000 домов. Из этих известий можно только приблизительно и не вполне ясно представить себе величину древней столицы; да и сами описатели ее не могли соблюсти точности, потому что сама Москва беспрестанно изменяла свой вид от частых пожаров.

Терема в Кремле.

Посады, как выше сказано, обыкновенно располагались при городах и часто укреплялись острогами или осыпями; но в местах, где отдаленность от границы не представляла опасности, посады были без городов. Жители посадов – торговцы, ремесленники и промышленники, обязанные различными налогами и повинностями правительству, назывались тяглыми; их тяглые дворы служили единицами в полицейских и финансовых отношениях посадов к государству. Кроме тягловых дворов были на посадах дворы не тяглые, или белые, не подлежавшие тем повинностям, какие налагались на тяглые. То были дворы священнослужителей, дворы церковные, монастырские подворья, где жили старцы, заведовавшие делами своих монастырей, участвовавших, как известно, в торговле, дворы дворян и детей боярских, которые редко жили в них сами, а чаще содержали там своих дворников. Были еще на посадах оброчные дворы, то есть такие, которые сдавались от казны в оброк на подобных основаниях, как и поземельные участки. Этот обычай велся издавна и существовал еще при великих князьях. Наконец, в посадах между дворами составляли особый разряд дворы бобылей, людей бедных, не имевших определенного занятия и плативших соответственно своему состоянию меньшие налоги.

Строиться улицами было издавна в обычае русских. В посадах улицы носили названия по именам церквей, построенных на них, например, Дмитровская, Пречистенская, Воскресенская, Успенская, иногда же – по занятиям тех, которые на них жили, например, Калачная, Ямская, Кабацкая, Загостинская; иногда по каким-нибудь собственным именам, прозвищам, например, Букреева, Парфеновка. По краям улиц, или где они пересекались между собой, ставили образа в киотах. Вообще они были широки, довольно прямы, но очень грязны. Только в Москве и в больших городах было что-то похожее на мостовую. Это были круглые деревяшки, сложенные плотно вместе одна с другой. Не вся Москва была таким образом вымощена: во многих местах не было мостовой, и там, где особенно было грязно, через улицы просто перекладывали доски. В Москве собирался с жителей побор под именем мостовщины, и земский приказ занимался мощением улиц, но мостили больше там, где было близко к царю. Такая мостовая не препятствовала, впрочем, женщинам ходить не иначе, как в огромных сапогах, чтобы не увязнуть в грязи. Хотя в Москве существовал особый класс служителей, называемых метельщиками, обязанных мести и чистить улицы, и хотя их было человек пятьдесят, однако в переулках столицы валялось стерво и во многих местах господствовала невыносимая вонь. Если в самой столице так мало соблюдали чистоту, то еще менее заботились о ней в посадах, но зато при малолюдстве их в сравнении с Москвой такая небрежность не столько причиняла зла.

Везде в посадах были площади, иногда очень просторные и всегда почти неправильные. В Белозерске в XVI веке при трехстах дворах была площадь в 240 саженей длиной, а шириной в одном конце в 68 саженей, а в другом 36, в середине 7–10. В Муроме площадь была в длину 94 сажени, а в ширину в одном месте 26, а в другом 12 саженей. Обыкновенно все улицы посада с разных сторон неправильными линиями сходились к площадям, которые были центром торговли и вообще всех сношений жителей посада. Тут стояли ряды и лавки, где не только продавали, но и работали, прилавки с разными мелочами, скамьи с мясными и рыбными припасами, калачни, харчевни, где собирались гуляки, и земская изба – место выборного управления. В больших посадах также торговые рынки находились в той части, которая окружена была стеною и часто называлась городом; например, в Астрахани в той части посада, которая была окружена каменной стеной и называлась Белым городом, была площадь, где находился большой гостиный двор и торговые заведения, а в другом месте была площадь, где продавалось дерево. Около посадов оставлялась всегда выгонная земля, называемая иначе поскотиною; если там были луга, то ее называли луговой, или же боровой, когда посад окружали леса.