Смерть пришла в Городок Развлечений неожиданно – тихой незваной гостьей.

Дыша собственным вонючим перегаром, ремонтник с омерзением глядел через исцарапанный лицевой щиток скафандра на трубу, которая тянулась вдоль купола зоны отдыха. Он цедил проклятия, от которых мог бы покраснеть даже матерый космический волк, употребляющий ругательства тысячи планет.

Голова трещала с похмелья, и ремонтнику хотелось одного – припасть губами к краю кружки ледяного наркопива. И чего уж совсем не хотелось, так это висеть возле наружной стены Вулкана, пялясь на сантиметровый шланг из легированной стали, который не желает присоединяться куда следует. Чертова штуковина расположена так неудачно – корячишься, корячишься, а никак не достанешь.

Он попробовал еще раз. Дотянулся, наложил разводной ключ на соединительную муфту и наобум крутанул. Опять сорвалось!.. Ремонтник разразился новым потоком брани, на сей раз помянув и своего шефа, и вонючих мигров, которые прямо сейчас веселятся в каком-то метре от него, под этим куполом, – близок локоток, а не укусишь!

Уфф! Получилось. Сунув разводной ключ в карман скафандра, он включил ранцевый двигатель. Шеф – этот педераст, который когда-то приторговывал своим телом, – непременно оштрафует его за то, что он справился с поломкой только с шестого захода. Тут ремонтник почти полностью отключился и уже не помнил, как долетел до воздушного шлюза.

Представьте себе внешний вид Вулкана.

С далекого расстояния кажется, что на черном фоне болтается куча мусора и ослепительно сверкает. В ее центре – набор бочонков, грибов, труб и кубиков, а по краям вообще неизвестно что. Как будто все это собрано в кучу дебильным ребенком.

На самом деле это огромная космическая станция – целый искусственный мир. Это сердце Компании с мегамиллиардными оборотами – сеть заводов, при которых имеются городки-бараки с самыми примитивными, предельно упрощенными условиями жизни для рабочих, а также более или менее комфортабельные городки для спецов и вполне комфортабельные – для руководящих кадров.

Грузовые корабли и рудовозы Компании непрерывным потоком подвозят к Вулкану сырье с планет звездной системы, где он вращается по стационарной орбите. На Вулкане производится очистка и переработка сырья. Произведенные полуфабрикаты или, чаще, готовые товары расходятся почти по всей Галактике. Полнейшая свобода предпринимательства была краеугольным камнем имперской политики, а стало быть, существование столь громадной компании-монополиста – целого неофициального государства с миллиардом подданных, строгой иерархической системой и даже непреодолимыми сословными барьерами не вызывало ничьих нареканий.

Шестьсот лет назад Вечный Император благословил деда Торесена на строительство станции, получившей позже название «Вулкан». А к благословению прибавил спецтанкер, груженый Антиматерией-2, тем самым топливом, которое сделало всю Галактику доступной для человека.

– Запомни, мой мальчик, не медведь страшен, а то, откуда ты на него смотришь.

– Папа, а что такое «медведь»?

– Ты же знаешь. Это зверь, на которого любят охотиться офицеры лейб-гвардии. Разве не видел по видику?

– Ах да! Он похож на Воспитателя.

– Немножко. Только чуть покосматей и не такой глупый. Так вот, когда ты смотришь на медведя сверху из патрульной машины, он выглядит не так уж страшно. Но когда он смотрит на тебя сверху...

Раскатистый голос барона эхом разносился под высоким куполом переходного отсека. До Стэна доходили лишь отдельные фразы:

«Храбрые души... первопроходцы Вулкана... погибли ради блага Компании... имена не будут забыты... тридцать миллионов наших сограждан будут помнить вечно...»

Стэн оцепенел от горя.

Собралось не меньше полусотни родственников тех, кто только что погиб страшной смертью. Стоя в этой толпе рыдающих, Стэн тупо смотрел на потолок, куда проецировалась во много раз увеличенное изображение барона. Торесен стоял посреди своего сада в свободно ниспадающих одеждах.

Барон тщательно подбирал наряд для траурной церемонии. Мигры должны быть тронуты его сочувствием и безмерной заботой. Но в глазах Стэна барон был такой же сволочью, что и Воспитатель, только более холеной, более лицемерной.

Взвыла сирена, предупреждающая о скором начале новой рабочей смены, и Стэн с кислым видом поднялся с постели. Он лежал без сна уже пару часов. Дожидался сирены.

Даже четыре цикла спустя в его трехкомнатной квартирке не прибавилось ни одной вещи – она оставалась такой же неуютно пустой. Но Стэн уже усвоил старую истину: пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Те воспоминания следовало навеки замуровать в дальнем углу памяти – хотя временами он терял бдительность, и тоска на миг показывала свое гнусное рыло. Однако большую часть времени он довольно успешно изображал из себя того уравновешенного и покорного мигра, каким Компания хотела видеть своих работников.

В стене щелкнуло, и из отверстия выполз поднос с обычной стопкой энергизатора и горой таблеток от похмелья и против депрессии.

Стэн взял горсть таблеток и тут же вышвырнул в контейнер для мусора. Он в этой дряни не нуждался, но и не брать было чревато попаданием в черный список опасно положительных мигров. Через несколько часов поднос будет втянут обратно в стену – и какой-нибудь бдительный компьютер доложит по начальству, если Стэн позволит себе не употребить положенной нормы. Для начала его хорошенько отчитает Воспитатель.

Стэн тяжело вздохнул. Здесь буквально на все существует минимальная обязательная норма потребления!

– Мир катится к чертям, а всему причиной эта самая энтропия, – произнес тот, что постарше, поднимая кружку.

Сидящий рядом мужчина помоложе в пестром комбинезоне офицера космического флота презрительно рассмеялся, задрал ноги и с грохотом опустил их на стол. На груди его комбинезона значилось имя: «РАШИД, ИНЖЕНЕР ИМПЕРСКОГО КОСМОФЛОТА».

– И чего тут смешного? – обиженно и не без угрозы в голосе сказал старший. Дело происходило в одном из баров космопорта, и за столом сидели еще трое мужчин – все астролетчики, старшие офицеры торгового флота. – Вот мои офицеры, и они не слышали, чтоб их капитан сказал что-то смешное. Так, ребята?

Рашид обвел насмешливым взглядом троицу, которая пьяным хором торопливо подтвердила: «так точно, сэр!». Обеими руками он взял свою кружку и осушил ее до дна.

– Еще по кружечке – и я скажу вам все как на духу. Вы не первый курчавый маразматик, который талдычит мне про то, что все, дескать, летит в тартарары и нынешние времена не чета прежним. Я слышу эти дебильные разговоры с тех пор, как начал службу в космосе на побегушках у стюарда.

Барон томился от ожидания в передней, нервно прохаживался из угла в угол и косился на двух рослых лейб-гвардейцев, которые изображали из себя статуи у входа в покои Вечного Императора. Барон старался отвлечься от черных мыслей, но на самом деле ему было очень не по себе. Впрочем, не впервой. Торесену было сообщено, что Император вызывает его на аудиенцию, ради которой барону пришлось лететь через половину Галактики. Приглашение было сформулировано без обычной придворной изысканной вежливости. Торесен твердо надеялся, что вызов никак не связан с проектом «Браво», ибо даже сверхловкая разведка Императора не могла проведать об этой затее. Если они все же что-то пронюхали, Торесен, считай, покойник.

Когда створы двери с легким шипом распахнулись и вышедший из покоев Императора тощенький чиновник вежливым кивком пригласил барона внутрь, а лейб-гвардейцы так и не пошевелились, продолжая стоять истуканами, Торесен облегченно вздохнул – может, все и обойдется.

Чиновничек оставил барона одного в просторном зале, заполненном бесчисленными экзотическими предметами, которые Император собирал более десяти столетий. Чучела невиданных животных, убитых во время охотничьих экспедиций в отдаленнейшие миры, причудливые произведения искусства, старинные бумажные книги – некоторые, под стеклянными колпаками, были раскрыты на иллюстрациях, которые красотой и совершенством могли поспорить с произведениями компьютерной графики.

Барон настороженно оглядывался, ощущая себя темным человеком из далекой галактической провинции, который попал в сердце имперской цивилизации. Он не сразу заметил, что в конце зала к нему спиной стоит мужчина и взирает на праймуорлдский пейзаж через огромное выгнутое окно наподобие прозрачного «пузыря» в носовой части некоторых космических кораблей. На мужчине был простенький белый костюм.

Низко кланяясь, Торесен стал приближаться к Вечному Императору. Тот повернулся от окна и резко сказал:

Рабочий цикл воздушного шлюза завершился. Густой желтый газ колыхался по всему пространству пропускной камеры. Стэн, одетый в скафандр, с трудом различал фигуры других рабочих, стоявших у противоположной стены. Внутренняя дверь шлюза скользнула в сторону, и Стэн направился к своему рабочему месту, которое находилось под километровой полусферой, именовавшейся Рабочей Зоной №35.

По его расчетам, он отмотал уже два года своего срока плюс-минус пять-шесть циклов. Или всего лишь два года. Это как посмотреть. С горьким чувством он думал: «Как же медленно тянется время, если ты только работаешь и никогда не развлекаешься!»

В огромных чанах первого этажа колыхалась и пузырилась питательная смесь, временами выплевывая серую вонючую слизь в проходы. Стэн пробирался вперед, стараясь не поскользнуться, между чанами и огромными живыми камнями – медленно растущими кристаллами.

Стэн остановился у первого пункта своей работы – возле одного из валунов метровой величины. С этим его подопечным все было в порядке. Стэн проверил клапаны на трубах с питательной смесью, которые шли от чана к живому валуну, – в порядке. Со следующим подопечным на своем участке он провозился целых полчаса и изрядно попотел: валун был болен, и, чтобы он не погиб, Стэн аккуратно выжег горелкой опухоль – спиральные завитки гранулярного рака. Остатки опухоли он бросил в бродильный чан, где микроорганизмы расщепят ее и превратят в питательный материал. После этого он двинулся вперед сквозь мутный желтый туман.

Зона 35 представляла собой точное воспроизведение атмосферы и почвы одной далекой планетки, где выработалась особая форма жизни – на основе металлов, а не углерода. Металлические кристаллы-растения медленно «росли», «расцветали» и «умирали».

Торесен поспешно шагал от гравитолета к челноку. Через несколько минут он покинет Прайм-Уорлд, столицу Империи, и полетит обратно на Вулкан. Он все еще нервничал относительно странного поведения Императора и опасался ареста в последнюю минуту.

Барон весь напрягся, когда из-за угла здания вышла группа лейб-гвардейцев. Но они оживленно болтали между собой и шли явно не с целью схватить его. Он облегченно вздохнул. Какая-то безрассудная часть сознания даже хотела немедленного выплеска агрессивных эмоций. Торесен ни перед кем не привык кланяться. Ему было противно, что кто-то нагоняет на него страх. Бояться он не любил. И, проходя мимо гвардейцев, он думал: а не напасть ли на них? Он бы справился. Если напасть внезапно, у него значительные преимущества. Первого он мгновенно задушит. Второму он нанесет смертельный удар – вгонит кости носа в мозг. Третьего... Барон опомнился от дурного наваждения.

Лишь поднимаясь по трапу в челнок, он вздохнул с некоторым облегчением.

Чуть позже, уже сидя в кресле, когда аппарат поднимался в верхние слои атмосферы, где предстояла пересадка на межзвездный лайнер, барон расслабился по-настоящему. Впервые с тех пор, как он покинул Вулкан.

Теперь можно более спокойно продумать детали встречи с Императором.

Стэн пробыл в бегах около месяца, прежде чем встретил эту девчонку. Ее звали Бэт, ей было лет пятнадцать – одета в бесформенный комбинезон мрачного черного цвета, личико и руки перепачканы липкой грязью. Началось с того, что она чуть не убила его. Стэну казалось, что девушки красивей ее он еще не встречал.

До сих пор Стэна не поймали благодаря тому, что он прятался в вентиляционных трубах, которые пронизывали Вулкан во всех направлениях. Размер воздуховодов колебался от двадцатиметровых шахт у центрального трубопровода до узких отводов в квартиры, через которые взрослый мужчина едва протискивался. Стенки вентиляционных труб были покрыты скользкой грязью, которая копилась годами. Тут и там проход перекрывали большие решетчатые фильтры. Стэн преодолевал их с помощью маленького автогена или отвертки – все это он украл в одной мастерской.

Вентиляционные трубы вели в любое помещение – Стэну ничего не стоило залезть на склад или в пустую квартиру, когда появлялась необходимость пополнить запасы продуктов. Существовала только одна опасность – наткнуться на бригаду по обслуживанию воздушных фильтров. Но они так шумели, что разминуться с ними было несложно. Временами Стэн слышал какие-то скребущие звуки и неясные шумы: очевидно, это были «крутые» или Дэлинки – ребята из шаек, населяющих воздухопроводы, о жизни которых он в свое время слышал много россказней. До сих пор он удачно избегал встреч с Дэлинками – вряд ли эта публика примет его с распростертыми объятиями.

По-настоящему Стэн боялся только одного – периодических рейдов блюстителей порядка по воздухопроводам с целью уничтожения живущих там преступных групп. Еще будучи законопослушным мигром, он слышал, что Компания с обитателями вентиляционной системы не церемонится – тех, кого не убили на месте, ожидает прижигание мозга.

Но в общем и целом он жил не так уж плохо – даже нагулял лишний килограмм, а то и два со времени своего бегства из Зоны №35. Разве что начал сильно маяться от скуки и стал очень разборчив в еде – предпочитал потратить больше времени на поиски, но питаться только деликатесами.

Свет от ядерных взрывов над поверхностью планеты ярко высвечивал силуэты боевых кораблей, находящихся вне ее атмосферы.

– Приготовиться к атаке. До условленного времени пятьдесят секунд. Пошел отсчет времени. Начать маневр по вхождению в атмосферу, – неслось из громкоговорителя в командной рубке десантного корабля.

На пульте замигали огоньки, и корабли начали спуск к поверхности планеты – через иллюминатор Стэн видел вспышки тормозных двигателей соседних транспортников. Гася скорость, они продвигались в верхние слои атмосферы.

– «Фоксфайер-6», произведен ракетный залп. Вероятное время пересечения орбит с вашей... э-э... тридцать пять секунд. Вероятность попадания восемьдесят три процента. Уходите в сторону! – раздался в динамике голос оператора со станции наблюдения.

Рикор тоже был счастлива. В ее сознании бушевало арктическое море. Волны вздымались к серому хмурому небу, и огромные ледяные горы откалывались от ледников.

Она всплыла на поверхность, перевернулась, возбужденно фыркая, потом забила ластами по воде и стала перескакивать с волны на волну – мощными красивыми движениями. Но тут кто-то осторожно потрепал ее пониже головы.

Рикор приоткрыла один глаз и недовольно посмотрела на Фрезера, одного из своих помощников.

– Что вам нужно?

– Звонят из Прайм-Уорлда.

Киллер был обстоятельным малым, любил во всем аккуратность.

Для себя он отметил: Стэн, Торесен, время... время под вопросом. Торесен, кстати, тоже. Мотивы: личные. Опасность для меня существует. Нет, опасность для меня существенная. Так что за дело лучше не браться, если...

– Ладно, все упирается в сумму, – наконец сказал киллер, взвесив в уме все за и против.

– Мы это уже обговаривали. Вам очень хорошо заплатят.

– Мне всегда платят очень хорошо. Вопрос упирается в то, чтобы я эти деньги получил от вас без приключений. Мне нужны... э-э... гарантии.

Стэн подхватил четыре кружки и отвалился от стойки автомата. Брякнул кружки на стол, осушил одну и облапил другую прежде, чем кто-то из его собутыльников успел это сделать. Реакция не подвела его и тут.

– Ну-таки, что ты шурупишь обо всей этой мазе, долгомученик стажер-капрал Стэн? – задал вопрос на своем немыслимом жаргоне Морг-Хан.

– А что здесь особенного думать! Тут все то же, что и на вонючей гражданке: получил повышение – будь любезен раскошелиться за здоровье друзей, разница лишь, что здесь бабки платят сначала, а не потом.

– Паршивенькая у тебя позиция, солдатик, – произнес Морг-Хан, всосав остатки из кружки.

Стэн, как раз набравший полный рот пива, застыл в задумчивости. Плохая позиция? Вряд ли. Он почти счастлив, несмотря на усилия Ланцотты и компании. Может, он и застрял в гвардии, но лишь на несколько лет. Он постарается сделать все таким образом, чтобы контракт не продлили. К тому же, у Стэна появились... пусть не друзья, но, по крайней мере, люди, с кем можно посидеть и потолковать. Конечно, большей частью разговоры велись о том, какую новую гадость придумал поганый Ланцотта, зато Стэн теперь хоть не был одинок. Местный жаргон, на котором все здесь говорили, не сильно отличался от языка мигров.

– Ита-ак, – в голосе Каррутерс сегодня звучали почти человеческие нотки, – перед вами самое совершенное орудие убийства, способное уничтожить любую материю, известную человеку. Инженеры нашей Империи хорошо потрудились, чтобы вы не слишком напрягали свои куриные мозги, пользуясь этим оружием. Мне нужен один идиот-доброволец. Это будет – м-м... вы, – и Каррутерс махнула рукой Стэну. – Встать.

Стэн вскочил со скамьи, пересек класс, двигаясь по подчеркнуто прямым линиям – только вперед, направо и налево, плечи вздрагивали при каждом ударе кованого ботинка об пол. Он застыл по стойке «смирно» у низкого учебного стенда рядом с Каррутерс. За его спиной простиралась километровая пустошь огневой дистанции с растущими там и сям деревцами и кустиками. Стрельбище окаймляла узкая дорожка.

Каррутерс открыла крышку стенда и извлекла оттуда оружие. Оно имело гладкий черный треугольный приклад, дальше шел толстый перевернутый конус, заканчивающийся семидесятисантиметровым стволом. Каррутерс уважительно погладила оружие по лоснящемуся металлу.

– Вы, может быть, видели такую винтовку или даже держали ее в руках. Это штурмовое ружье типа «Марк XI». Мы зовем его «виллиган» – по имени инженера Роберта Вилли, который тысячу лет назад изобрел эту штуковину. Было это на планете Терра – слыхали о такой?

– Ружье сконструировано очень удачно, – продолжала Каррутерс. – Единстве-е-енной проблемой, – (почему Каррутерс спотыкалась иногда на самых неожиданных словах, никто не знал. Может, это последствия контузии, когда бластер-граната взорвалась у нее в руке? Во всяком случае, от нее можно было вдруг услышать нечто наподобие: «...здесь установлена двадцатизубая т-т-т... шестерня»). Она нажала рычажок на прикладе, и оттуда выскочила длинная трубка.

Торесен наслаждался. Он шел по саду, снова и снова останавливаясь, чтобы вдохнуть аромат цветка. Кое-какие закавыки, правда, еще оставались, но в общем все шло в соответствии с его планом. Теперь он мог больше не беспокоиться об угрозе со стороны Императора. Все утечки пресечены. И даже через того маленького скверного детеныша мигров по имени Стэн. Зловредный зверек мертв, в этом Торесен был совершенно уверен. Он получил информацию из метрополии.

– Я пробил брешь в системе защиты информации Гвардии, – похвастался Крокер. – Так что теперь я качаю сведения прямо из их компьютера.

– Это что-нибудь значит, – спросил магнат, – кроме того, что вы потребуете прибавки жалования?

– Это значит, что ваш Стэн отбыл в лучший мир. Убит во время учений. Несчастный случай. Там погибла еще какая-то девица.

Торесен улыбнулся. Просто замечательно. Какая экономия – не придется расплачиваться с киллером.

Они всем телом ощущали, как гудит от напряжения трос лебедки. Буксир неловко подтягивал один огромный валун, зажатый клешней транспортного захвата, к другому такому же. Грозило столкновение глыб. Ида, ругаясь, на чем свет стоит, сражалась с управлением. Вот она не сумела справиться, и два гигантских камня столкнулись. Бойцы отряда Богомолов шмякнулись об одну сторону камня, затем кувырком покатились в другую сторону, откуда раздался громкий звук нового удара.

– Разве нельзя заставить эту чертову штуковину идти ровнее? – крикнул Стэн Иде. – Так ты нас в банановый фарш превратишь!

– Я стараюсь... стараюсь! – нервно ответила Ида, обернувшись назад. Она поерзала на сиденье, устраиваясь прочнее, и снова заколдовала над клавишами.

Команда Богомолов сидела в камне. Это был огромный пустотелый кусок руды, внутри все было устроено как в космическом корабле, не хватало только двигателя. По этой-то причине они и болтались на привязи за буксиром, проклиная Иду, которая с весьма переменчивым успехом управляла транспортным механизмом изнутри булыжника, заблокировав сигналы диспетчерского пункта.

– Я не виновата, – оправдывалась Ида. – Просто у этой чертовой машины мозги меньше микробьих.

– Простите, сэр, – сказал Воспитатель, – но вы не представляете, как все это выглядит оттуда. Вранье. Слухи. Каждый мигр готов перерезать вам горло.

– Чепуха, – прервал магнат. – Это нормальное их состояние.

Воспитатель сидел в садике Торесена, ожидая, когда топор рухнет на его голову. Но все складывалось иначе – он спокойно болтал с магнатом, держа стаканчик в руке. Такого обычно не бывало, когда Торесен вызывал к себе сотрудников. Особенно после всех этих историй, связанных с Воспитателем.

– Я пригласил вас сюда, – начал Торесен, – памятуя о вашей знаменитой искренности.

Воспитатель просиял.

Для человека, уже достигшего определенного успеха, Ида выглядела мрачно. Она обнаружила проект «Браво». Лаборатории располагались недалеко от Городка Развлечений. Или, точнее, от того, что было когда-то Городком Развлечений. Специально разработанные компьютерные штучки, придуманные гением Иды, дали восхитительный результат.

– Все, что я сделала, – заявила она товарищам, собравшимся у ее терминала, – так это предположила, что проект «Браво» изолирован от остальной части Вулкана.

– Естественно, – хмыкнул Стэн.

Ида обожгла его взглядом.

– Следовательно, всех людей, которые работают здесь, окружает ореол строжайшей секретности. Но это особые люди, не узники. Как я понимаю, им предоставлены все удобства – лучшая пища, выпивка, секс. За все уплачено.

Магнат разглядывал фигуру на экране. Лицо человечка показалось смутно знакомым. Он нахмурился, щелкнул клавишами, и камера надвинулась ближе. Торесен остановил картинку. Вгляделся в лицо говорящего – нет, не припомнить. Барон вновь ударил по клавишам, приказывая компьютеру проверить память, чтобы идентифицировать личность.

Модель лаборатории проекта «Браво», которую сделала Ида, выглядела как надувной шар из серой пленки, с одного конца наполовину заполненный водой. За основу брать было почти нечего; Ида до сих пор не могла проникнуть в компьютерную сеть службы безопасности.

Члены команды и Бэт угрюмо уставились на модель. Стэн, Алекс и Йоргенсен надели, в первый раз с тех пор как появились на Вулкане, камуфляжную фототропную униформу подразделения Богомолов. Иде и Бэт подошли комбинезоны техов первого и третьего классов.

Говорили немного. Никого не интересовали вдохновенные речи. Бойцы отряда накинули на плечи свои рюкзаки, молча сели в гравитолет, и Стэн поднял его в воздух, в коридоры сошедшего с ума Вулкана.

На крейсере «Дженнисар» раздался оглушительный вой сирен, прогремел и смолк топот тяжелых ботинок. Лотом на пульте управления замигала зеленая точка. Первый помощник удовлетворенно кивнул, отметив про себя, что нужно назначить дополнительное увольнение придурку, несущему вахту на посту ИСМ, и развернулся на стуле лицом к капитану.

– Все сектора укомплектованы, сигфер, – доложил он. Капитан взял в руки амулет, повесил его на шею, поверх черной туники, и включил микрофон:

– Склонитесь, воины «Дженна»! Помолимся Таламейну! О, Господь вездесущий, благослови нас на захват неверных. Просим твоей помощи в одержании победы, ибо дело наше правое. Сикбет.

Корабельная команда хором повторила: «Сикбет». Капитан нажал на кнопку селектора.

– Сектора связи, вести радиоперехват. Оружие к бою. Привести в боевую готовность пушки ЛРМ – два, четыре, шесть. Сектора связи, установить контакт с кораблем – целью. Оружие применять по моей команде, после капитуляции врага. Задание ясно? Исполняйте!

– Слушай мою команду! – раздался резкий голос капитана крейсера «Дженнисар». – Привести в боевую готовность орудия «Гоблин» – два, четыре, шесть! Заряжай!

Послышался скрежет металла, когда из боковых отверстий в корпусе корабля показались три дальнобойных орудия. Ракеты были выпущены, из стволов повалила кипящая смесь окислителя и твердого топлива.

– Выстрелы произведены из второй и шестой...

– Орудие четыре, пли!..

– Орудие четыре – осечка!

Кратер, на одну из гор которого рухнул злосчастный «Сиенфуэгос», по форме напоминал яйцо диаметром почти в семьдесят пять километров. Само озеро занимало половину его площади, хотя никаких сомнений не вызывало то, что оно вскоре должно было пересохнуть. Стоя на вершине горы, Ида увидела, что от широкой части «яйца» к более узкой протянулась трещина длиной в десять километров, образовавшаяся в результате падения корабля. Группе «Богомол-13» предстояла длительная прогулка к подножию кратера.

Мало-помалу члены экипажа полностью осознали серьезность сложившейся ситуации, которую можно было охарактеризовать одним емким понятием – катастрофа.

Вследствие аварии они потеряли почти все приборы, в суматохе оставили крайне необходимые запасные защитные костюмы и кислородные аппараты, прихватив с собой лишь стандартные, индивидуального пользования приспособления для фильтрации воды, без которых, по слухам, ни один солдат спецотряда Богомолов не мог и шагу ступить.

Скверно обстояли дела и с оружием – успели вынести лишь виллиганы, запасные магазины к ним и приставки АМ-2, при помощи которых можно было стрелять разрывными снарядами.

– Такая расхлябанность непростительна для мужчины, – с грустью пробурчал себе под нос Алекс.

– Друг мой, этот сосуд сделан из тыквы?

– Хочешь выпить еще?

– Дьявол тебя забери! Неужели я до сих пор не прошла «духовное» крещение? Может мне, как женщине, положено визжать от восторга каждый раз, когда ты будешь предлагать мне эту гремучую смесь?

– Понял. Ты хочешь выпить еще.

Ида сделала вид, что выпила, незаметно выплюнула содержимое сосуда и передала его обратно Акау'лею. Такой трюк проделать было несложно, поскольку участники торжества сидели вокруг костра на расстоянии полутора метров друг от друга. Впрочем, Акау'лей, противник Стэна по поединку, вряд ли мог заметить небольшую хитрость Иды. Изрядно накачавшись «адским зельем», он сопел и кряхтел от удовольствия, периодически громко икая.

Стэн проснулся. Слепящие лучи желтого солнца, словно копья, проникали сквозь щели хижины. Он жалобно застонал и зажмурил глаза.

Самочувствие было скверным, голова Гудела, как будто по мозгу пронеслось стадо из тысячи – нет, двух тысяч – бизонов и остановилось на языке попастись и справить нужду.

Рядом кто-то зашевелился.

– Я сейчас сдохну, – пробормотал Стэн, плотно сжимая веки.

– Это точно, – подтвердила Ида.

Человеку, стоявшему в реке, на вид было немногим больше тридцати лет. Длинная удочка, которую он держал в руках, выгнулась дугой, прозрачная леска размоталась с катушки почти на всю длину и утопала в грохочущем пороге реки высотой в несколько десятков метров. Из уст мужчины лился целый поток брани и проклятий, переходящих в полумолитву.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, вредный паскудник, я упущу тебя. Ну, давай, лосось. Давай же, иди ко мне.

Вдруг лосось вынырнул, его серебристая спина сверкнула в лучах неяркого весеннего солнца, и снова ушел под воду.

На голову рыбы посыпался град самых отборных ругательств. Мужчина нажал на кнопку, расположенную на катушке, придерживая большим пальцем левой руки леску, чтобы та не перемоталась. Метровая рыбина, как торпеда, понеслась прямо на рыбака. Он поспешно отступил назад, покачнулся, зацепившись ботинком о камень, и чуть не упал.

Рыбина изворачивалась теперь у него за спиной, пытаясь удрать. Рыбак снова нажал на кнопку, чтобы леска сматывалась дальше, убрав палец, которого чуть не лишился и который теперь здорово пекло.

Стэну пришлось потратить немало времени, чтобы выловить членов экипажа и сообщить им о своей командировке. Они разбежались по питейным заведениям и другим злачным и вполне пристойным местам, отведенным на планете для проведения досуга воинов.

Бэт, согласно договоренности со Стэном, пошла своей дорогой, прихватив с собой путеводитель охотника и исчезнув в малонаселенной местности с Мьюнин и Хьюджином. Стэн послал ей сообщение незамедлительно, используя специальный код, но ответа так и не дождался и понял, что в житейских делах ему далеко до искушенности. Ида отдыхала; она уютно устроилась в казино, пытаясь выяснить, успеет ли разорить его, используя в игре свои шулерские штучки, до того, как служащие вышвырнут ее из заведения.

Док исчез в лабиринте единственного на планете Университета экзотических культур, но в конце концов был найден похрюкивающим от удовольствия в антропологическом отделе. Перед ним стояла фляжка с напитком Стра'бо из крови и молока – ингредиентов, которые он заставлял смешивать потрясенного и мучающегося тошнотой охранника. Командировки были обычным делом для бойцов отряда Богомолов. Но такого рода задание ни членам Команды-13, ни самому Стэну выполнять еще не приходилось. Однако приказы Императора не подлежат обсуждению.

Стэн уже заранее начал скучать по дому, а кроме того был озадачен, каким образом один человек может справиться с заданием, о котором рассказал ему полковник Махони. Тем временем он прочесывал питейные заведения, зная, что в одном из них обязательно найдет Килгура.

Громоподобный голос Алекса Стэн услышал еще до того, как переступил порог бара.

Согласно церковной догме, Таламейн приказал флоту переселенцев высадиться на Санктусе потому, что ему, якобы, явилось видение, будто эту планету благословил сам дух Космоса.

В действительности Таламейн направил флот к первой попавшейся планете земного типа, на которой было много воды, из-за того, что в рядах его верноподданных назревал мятеж и они чуть было не перебили друг друга.

На Санктусе был один крупный город – Город Могил, несколько небольших рыболовецких поселков, один маленький порт и сотни деревень. Население планеты составляли теократы и те, кого они эксплуатировали, – пилигримы и крестьяне, рыбаки и фермеры.

С некоторых пор на планете Санктус появился еще один обитатель Стэн.

Холодный ветер леденил спину. Стэн неловко плюхнулся на каменную скамью, ударившись головой о спинку. Охранник Пророка смерил его таким же холодным взглядом, каким было дуновение ветра, «приласкавшего» позвоночник. Стэн улыбнулся охраннику, и тот отошел.

Дженнисар стоял возле ствола дальнобойного орудия и дрожал от страха. Рот его был залеплен пластырем, руки связаны за спиной. Стэн заметил, как глаза несчастного начали бегать от ужаса. Колени дженнисара подогнулись, когда две неуклюжие фигуры, стоявшие по обеим сторонам, подхватили его под руки и поставили на верхнюю площадку. Капитан бхор вышел вперед, громыхая в тишине доспехами. Пятьдесят членов экипажа проводили его налитыми кровью глазами. Поднявшись к дженну, капитан остановился и злобно посмотрел на свою жертву из-под двух пышных кустов, которые бхоры называли бровями.

– Сикбет, – насмешливо произнес он.

Повернувшись лицом к своей команде, капитан поднял громадный, как кувалда, мохнатый кулак, в котором был зажат рог стреггана.

– За бороды наших матерей! – проревел он.

– За бороды наших матерей! – подхватила команда. Все, как один, бхоры выпили из рогов стрегганов. Ото вытер мясистые губы и повернулся лицом к технику по оружию, стоявшему возле пусковой установки и ожидавшему команды. Когда Ото поднял лапу, отдавая приказание, Стэн услышал сдавленный крик дженна, вырвавшийся из залепленного пластырем рта. Стэн представил себе, что последует за этим, и ему стало немного жаль бедного придурка.

– Хокторн-контроль. На связи «Бхолдер». Посылаю запрос о беспрепятственном выходе на орбиту.

Ото сидел за пультом управления. Выключив микрофон, он посмотрел на Стэна.

– Клянусь бородой матери, это странная планета. Когда мы в прошлый раз садились на нее, нам пришлось включить три пульта управления. Ото немного повеселел. – Они клялись всеми святыми, что если мы не высадимся в указанном ими месте, нас вышвырнут за пределы атмосферы. Могу тебя уверить, этого оказалось вполне достаточно, чтобы довести бхоров до белого каления. – Капитан улыбнулся, демонстрируя Стэну крупные желтые зубы.

– Да уж, представляю. – Стэн понял, что имел в виду Ото. На ответчике произошло искажение звука, после чего слышимость восстановилась.

– Судно «Бхолдер», вам предоставляется площадка на приграничной территории.

Цитадель дженнов стояла на плато высокой, покрытой снегом и льдом, абсолютно вертикальной с трех сторон горы. Лишь с четвертой стороны к ее вершине вела извилистая, как змея, дорога, прорубленная специальными машинами в твердой горной породе. Через каждые десять метров на дороге стояли посты. Часть из них охранялась солдатами, часть – электронными приборами.

Цитадель была не только теологическим центром воинов, входивших в касту приверженцев веры Таламейна, но и учебным полигоном кадетов-дженнов. Именно с Цитадели Стэн и решил начать военный поход.

Крепость находилась на не особенно гостеприимной планете, причем почти в самой крайней точке северного континента.

С первого взгляда становилось ясно, что здесь правят бал монашеское посвящение, аскетизм и вера в загробную жизнь – то есть, все те слагаемые, из которых состояло учение дженнов.

Стэну и его наемникам не составило особого труда добраться до заветной скалы, используя способности и взрывные устройства бхоров. Сейчас они, притаившись, залегли у подножия вертикального обрыва, самого крутого из трех. Стэн выбрал это место после тщательно проведенной рекогносцировки, сочтя, что самый трудный подход и охраняется хуже всего.

Это был храм горящих факелов. Высокие золотые подставки отбрасывали длинные тени. Эхо подхватывало голоса юных дженнов, нараспев восхвалявших славные военные подвиги минувших поколений. Торжественная процессия из тысячи кадетов медленно продвигалась через храм. На мальчишках была черная форма с белой окантовкой.

Во главе процессии шел цветущий охранник, несший в руках две тяжелые золотые статуи. Одна из них изображала Таламейна, другая Ингильда, человека, которого дженны называли Истинным Пророком. Матиас и его отец назвали бы его какими угодно другими словами, но только не этими. Истинного, а тем более Пророка, среди дженнов не было. Торжественное шествие посвящалось памяти «Невинных Жертв», коими являлись воины отряда Семмера. В историю Волчьего созвездия это событие вошло как акт мести небольшой шайки дженнов. Они напали на одну из маленьких лун Санктуса, народ которой в будущем мог оказать большое влияние на ход политических событий, и перерезали всех ее жителей. Схваченные, дженны стали с ужасом ждать неизбежного наказания на Санктусе. После вынесения приговора в живых не осталось ни одного головореза. Этой позорной, кровавой страницей истории дженны страшно гордились.

Процессия медленно продвигалась по храму мимо огромных статуй воинов и флагов множества покоренных и уничтоженных ими планет. Массивные металлические двери закрылись за последним рядом покинувших храм мужчин. Кадеты медленно промаршировали по коридору, такому просторному, что даже в самые жаркие летние месяцы стены его оставались сырыми и холодными, впрочем, как и стены не менее громадной столовой.

Войдя в столовую, цветущий охранник чеканным шагом подошел к главному пределу, где находилась широченная сцена и подиум, за которым стояли в ожидании почетные гости в черной форме и преподаватели военной школы.

Кадеты замахали черно-белыми лентами и стали расходиться по пределу, уставленному обеденными столами, накрытыми на тысячу персон. Этим юношам вскоре предстояло вступить в армию дженнов.

Кхореа поклонился коменданту Цитадели и подошел к подиуму. Он заранее приготовил речь для этого знаменательного события. Но вдруг в его мозгу произошло «короткое замыкание», а в душе появилось какое-то странное чувство. Кхореа решил, что на него снизошел дух Таламейна.

Такое явление могло быть объяснено более прозаичными причинами результатом воздействия алкоголя на организм полутрезвенника, вырабатыванием адреналина в крови и большим самомнением. Тем не менее вряд ли один из дженновских психологов осмелился бы сказать об этом вслух.

Заготовленная заранее речь напрочь вылетела у Кхореи из головы. Начал он следующими словами:

– В самое ближайшее время мы подвергнемся большому испытанию. Мы, дженны, подвергнемся такому испытанию, какому никогда прежде не подвергались.

Кхореа обвел осоловелым взглядом тысячу кадетов, сидящих за столами, и подумал, что эти новоиспеченные офицеры могли бы стать лучшими из выпускников Цитадели. Генерал так же здраво рассудил, что большинство из них погибнет буквально через несколько месяцев.

Врачи суетились вокруг извивающихся пиявкообразных существ в ожидании, когда они выпустят сильное наркотическое вещество в вены Пророка Ингильда. Для наркомана такие паразиты были просто находкой. Он впадал в состояние эйфории всего от нескольких калорий, находящихся в слизи этих маленьких монстров.

Ингильд раздраженно махнул врачам рукой, и те осторожно сняли крошечных выпуклых чудовищ. Ингильд сел и знаком велел всем удалиться. Врачи молча разошлись, не решившись раздражать его обычными церемониальными поклонами и восхвалениями.

«Фальшивый» Пророк (как назвал бы его Теодомир) был не в духе. Обведя взглядом тронный зал, он вперился в охранников, пытаясь привести свои чувства в порядок до того, как наркотик возымеет успокаивающее действие. Больше половины охранников, находившихся в тронном зале, были дженнами, одетыми в черную форму. Ингильд не поддался приступу инстинктивной паранойи. Он понимал, что охранники дженны наблюдают за ним больше из любопытства, нежели из желания защитить в случае попытки убийства. Остальные охранники были членами семьи Ингильда, что немного успокаивало его. Пророк отбросил в сторону мысль о прекрасной возможности свержения его с престола.

Симбиотический наркотик начал растекаться по венам Ингильда, ощутившего невероятный прилив облегчения. Он был Ингильдом, и все подчиненные обязаны оставаться преданными ему.

Ингильд, так же, как его оппонент Теодомир, был мужчиной средних лет, то есть прожил на свете немногим более двухсот лет. Но выглядел он, подобно Теодомиру, глубоким старцем, смерть которого ходила не за горами. С его плешивой куполообразной головы свисали тонкие нити тусклых волос.

Даже в созвездии, населенном диссидентами, фанатиками и праздношатающимися бездельниками, в созвездии, раздираемом двумя враждебными религиями, может быть свой маленький рай.

Таковым являлась планета Небта, светский вариант Санктуса. Небтанцы контролировали главные торговые пути, проще говоря – перехватывали суда купцов, которых бхоры не смогли перехитрить, заманить в ловушку и шантажом или просто силой отобрать товар. Небта была очень богатой и очень красивой планетой, на которой даже бедные отличались богатством – во всяком случае, по сравнению с обитателями других планет Волчьего созвездия.

В океанах Небты было мало соли, а маленькая луна обеспечивала слабые приливы. Круглый год планета нежилась в мягком климате. Большинство ее небольших по размерам континентов находились в самом сердце умеренной зоны. Товарные склады, взлетные поля и маклерские конторы были разумно расположены на экваториальном пустынном континенте. Небтанские принцы торговли предпочитали праздно проводить время в особняках и окружать себя роскошью, нежели заниматься бизнесом.

Правительство Небты исповедовало политику силы. У каждого принца торговли была своя армия, их города были надежно укреплены, а дома напоминали неприступные крепости. Планетой правил Совет этих самых торговых воротил – Совет, подкупленный и запуганный Паррелом много лет назад.

За стенами укрепленных городов жили клерки, специалисты по кораблям, банкиры и все прочие. Фермеры жили вокруг городов и, по настоянию Паррела и с молчаливого согласия Совета, не допускались к участию в политических баталиях.

– Что вы об этом думаете? – с гордостью спросил Танз Сулламора.

«Клоун вежливый!» – подумал Император.

– Белиберда, – громко заявил он.

На Сулламору жалко было смотреть. Эта картина, как и все остальное, была написана в стиле, который Великий Император имел обыкновение называть «русский героизм». На ней был изображен высокий, мускулистый молодой мужчина с темными волосами и сияющими голубыми глазами. Мужчина, вооруженный ранней моделью виллигана, направлял его на толпу обезумевших, враждебно настроенных гуманоидных фанатиков.

Стены изумительной галереи, протянувшейся почти на километр в длину, были увешаны картинами, которые, по заверениям Сулламоры, составляли самую большую и самую ценную коллекцию нового искусства Империи.

– Он... он... мертв?

– Боюсь, что так, дорогая.

Паррел нагнулся, чтобы успокоить разрыдавшуюся сестру. Софи прильнула к нему, ища сочувствия, затем резко отстранилась и вытерла слезы.

– Но почему? Как?

Паррел улыбнулся ей самой теплой, братской улыбкой:

– Иган погиб, – печально сказала девушка-лицеистка. Стэн вздохнул, ничего не ответив. Времени на оплакивание не было.

– Он погиб, – повторила девушка. – Вышел из укрытия, чтобы принести продукты, и его пристрелили.

Виола замолчала, глядя на Стэна отсутствующим взглядом. До того, как Стэн успел произнести какие-нибудь утешительные слова, Алекс увел девушку, вынул терминал из ее сумки и посадил делать доклад.

Впрочем, в этом не было необходимости. Цифры и так не выходили у Стэна из головы: «Задействовано – 670 человек (на Урич высадилось 146 наемников и 524 компаньона). В живых осталось – 321 человек».

«Да, ты, полковник, великий командир, – подначивал Стэна внутренний голос. – Потери составляют всего пятьдесят процентов убитыми и ранеными? Прекрасное управление войсками в бою. Ну и что ты собираешься теперь делать?» Стэн услышал шорох у себя за спиной, обернулся и увидел Матиаса. Лицо сына Пророка было белым, как полотно. Он пристально посмотрел на Стэна глазами, полными гнева и ненависти. Ненависти, направленной не на Стэна, но...

Почти два дня ушло на то, чтобы вызволить Кхорею и небольшую группу оставшихся в живых офицеров личного командного состава дженновской армии из бункера. Генерала нашли в одной из секций, под обломками рухнувшего потолка – в глубоком обмороке.

Доктора-дженны быстро привели его в чувство. Кхореа отказался от оказания ему дальнейшей медицинской помощи и стал настаивать на окончательном разгроме наемников. По всей вероятности, генерал получил легкую контузию во время боя и все еще находился в шоковом состоянии. Он приказал дженнам пытать, а затем убить наемников-дезертиров и никого больше в плен не брать. Кхореа намеревался уничтожить пришельцев из далеких миров, опозоривших дженнисаров. Ему хотелось, чтобы оставшиеся в живых мужчины и женщины вражеского отряда умерли мучительной смертью.

Генерал засел за подключенные заново компьютеры командного поста и стал пристально всматриваться в экраны. Он ненавидел своих врагов и жаждал расквитаться с их командиром.

Кхореа криво улыбнулся. Вся его электроника и собственный анализ сложившейся ситуации выдавали один и тот же ответ – наемники не сдадутся, они не могут сдаться.

Кхореа включил командный сенсор, встал и подозвал старшего офицера.

– ...но прежде, чем приняться за преследование стреггана, скрипучим голосом бубнил древний бхор, – мы тщательно готовились: изучали повадки нашего старинного врага. Только после этого мы с риском для жизни совершали восхождение на коварные ледниковые горы, где глубоко в своих берлогах прятались стрегганы... И если нам удавалось перехитрить их, мы устраивали настоящий пир.

«Старинные методы не всегда применимы в сегодняшней жизни», подумал Ото.

Одним из признаков приближения смерти у бхоров являлось изменение цвета шкуры на груди – она становилась серой. Вскоре после этого старый бхор собирал всех членов своей семьи и друзей – попрощаться, а затем исчезал во льдах, чтобы умереть в гордом одиночестве и отдать богам душу. Тело этого древнего бхора сплошь покрыто белыми волосами – от кривых узловатых ног до кустистых бровей, однако он еще не собирался уходить на вечный покой. Все знали, что старик был последним охотником на стрегганов.

Итак, бхоры собрались на совет. Члены совета внимательно и почтительно слушали рассказ Ото, получившего тяжелые ранения и все еще перебинтованного, о том, как он вывел свой лайтер за пределы атмосферы, когда узнал, что Паррел бросил десантный отряд.

Старейшины выслушали мнение самых юных бхоров, считавших, что весь их народ должен немедленно прийти на помощь воинам, оставшимся на незнакомой планете. Они так же выслушали мнение капитана торгового флота – довольно спокойно для бхоров (говорившего два раза перебивали; последовала одна госпитализация) – относительно причины, по которой наемники были брошены на произвол судьбы. Тот поведал о попытке одного высокопоставленного лица свалить всю вину на дженнов. Ото не преминул упомянуть, что этот человек является главой торговцев в своем регионе и его личным конкурентом.