Настойчивый стук вырвал Анри из власти сна. Капитан гвардии открыл глаза и осмотрелся. В комнате царил полумрак, разгоняемый лишь слабоватым светом полной луны. Капитан слабо зарычал и помотал головой, отгоняя остатки сна. Стук повторился. Кто-то продолжал нагло ломиться в спальню мессира Анри Де Волта несмотря на то, что на дворе стояла кромешная ночь.

— Да провалитесь вы в Пекло! — рявкнул капитан в сторону двери. — Кого там Темные Вестники принесли?

— К вам поздний посетитель, милорд Де Волт. Курьер от Его Святейшества кардинала Роли со срочным донесением, — раздался из-за двери голос дворецкого.

Остатки сна как рукой сняло. Вот и помяни Темного Вестника ночью, да еще и при полной луне. Анри Де Волт досадливо поморщился: день начинался не просто плохо. Он начинался паршиво. Тащиться через весь город, да еще и среди ночи начальник следствия Волт желал меньше всего. Однако спорить с влиятельными людьми он не любил.

Анри резво вскочил с постели, на ходу натягивая рубаху. Не просто так старый сыч бодрствует по ночам. Нужно торопиться: кардинал Роли не отличался особым терпением. Анри нацепил мундир, висевший на спинке стула, и направился к выходу, хватая со стола перевязь со шпагой.

Возле больницы Святого Симона стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь цокотом копыт о брусчатку мостовой. Кованые железные ворота лечебницы были заперты, и начальник дознания спрыгнул с коня, привязал его к специальному шесту, и дважды стукнул молоточком о специальную медную пластину. И сам вздрогнул от резкого звука, разнесшегося в ночной тишине.

Анри не любил давления, решив даже в данном случае заскочить к доктору Вильямсу. Пускай, чисто формально. Начальник дознания всегда следовал букве закона.

Де Волт не любил больницу, в подвалах которой расположился городской морг, стараясь обходить ее стороной даже днем. Здание лечебницы Святого Симона некогда принадлежало бывшему главе городского совета Больеру, который к старости стал страдать паранойей. Весьма обеспеченный человек продал свое поместье за городом и начал строить дом недалеко от площади Собрания. По городским легендам, архитектор сам нашел его. Просто заявился в гости к старику среди дождливой осенней ночи и положил на стол проект нового дома в довольно странном стиле. Вопрос о разрешении строительства, которое должна была дать префектура, был чистой формальностью. И незнакомец, всегда одетый во все черное, стал молча руководить постройкой. Дом рос прямо на глазах, а когда рабочие положили последний камень, незнакомец попросту исчез, захватив с собой все чертежи. Даже деньги за свою работу не взял. О странном строителе стали быстро забывать. А Больер, как только дом был отстроен, заперся в нем, практически не выходя на улицу. Старик подал в отставку и целыми днями сидел в своем новом жилище, закрыв все двери и ставни и окружив дом стражей. Однако это его не спасло, и через пару лет старого Больера нашли мертвым в собственной постели. А дом тут же прибрала к рукам инквизиция. Благо, наследники тут же быстро открестились от этого произведения архитектуры, нагонявшего жути даже на самого отъявленного смельчака. Так дом и переквалифицировался в больницу.

По мнению Анри, этот мрачный особняк нужно было снести. А руины щедро полить святой водой. И обработать магией клириков до полной картины. Но никак не устраивать там лечебницу. Угрюмое трехэтажное здание из блоков серого камня с четырьмя остроконечными башенками по углам. Четырехгранная крыша, покрытая черной черепицей, узкие зарешеченные окна. Вокруг дома разросся некогда красивый цветущий сад. Теперь же почти все деревья шелестели мертвыми серыми ветвями. Да еще эти проклятые горгульи на входе в особняк. От этих статуй бросало в дрожь.

Белые изваяния на постаменте мраморной лестницы у входа в дом, были похожи друг на дружку как близнецы. Они сидели, согнув увенчанные огромными когтями задние лапы, словно готовились к прыжку. Крылья горгулий были сложены за широкими спинами. Коротких шей, практически не было видно и казалось, их маленькие лысые головы с хищными крючковатыми носами и небольшими рожками, растут прямо из мускулистых обнаженных торсов. Но самое страшное таилось в их взглядах. Твари смотрели вперед, прямо на входящего. Их маленькие глазки без век словно заглядывали в душу, вынимая самые потаенные мысли и страхи. Твари просто пялились на посетителей и недобро улыбались, растянув в ухмылке тонкие губы и обнажая два ряда мелких острых зубов. Когтистые руки обеих горгулий были вытянуты вперед, а ладони сложены лодочками, словно твари протягивают тебе какую-то редкость. Однако в ладонях горгулий всего лишь горел огонь.

Чутье настойчиво подсказывало Грассу про опасность. Она словно витала в воздухе, таилась за каждым углом каменного дома, за каждой черепичной крышей. Грасс замотал головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Он всецело доверял своему внутреннему голосу, благо тот всегда был прав, и не раз спасал, мастера — вора от острых болтов конкурентов и серых застенков Башни Билосе. Но в этот раз чутье словно взбесилось, навязчиво подсказывая про какую-то опасность, витавшую рядом. При этом не было абсолютно никаких намеков на то, откуда эту самую опасность ждать. Грасс затаился за стеной дома, чего-то выжидая. Чего именно вор замер в тени, он не знал и сам.

Улов в покинутом доме был отменным. И Грасс был бы последним дураком, если бы упустил такую возможность и не выпотрошил дом до последней монетки. Теперь можно как минимум на месяц залечь на дно. Оставалась самая мелочь: встретиться со стариком Рано и сбыть краденые драгоценности. В отличие от многих скупщиков нажитого нечестным путем добра, Рано никогда не задавал вопросов и щедро платил своим поставщикам. Затем отдать часть, принадлежавшую Воровскому Братству. Жаль, конечно, расставаться с частью неправедно нажитых денег, однако делать нечего. В случае (не допусти Вигхард) неприятностей со стражей и дознанием, Братство не бросит своего в серых застенках. Деньги пойдут на подкуп стражи и судей, чтобы вор вновь оказался на свободе. В этом и был один из плюсов организации. Существовало еще множество подводных камней, собравших всех мастеров в Братстве. Однако даже если откинуть все расходы, краденых денег хватит надолго. Можно будет даже плюнуть на все и на месяц уехать куда-нибудь на побережье Внутреннего Моря, и отдохнуть всласть.

Грасс отогнал от себя веселые мысли. Рано расслабляться. Нужно сперва добраться до убежища Братства. Если расслабиться на полпути — обязательно допустишь ошибку. А просчет может дорого стоить. Или вообще стать фатальным. Мало ли, кто бродит по улицам города, пока действует комендантский час. Поймать арбалетный болт из какой-нибудь подворотни проще, чем чихнуть. Тогда деньги и ценности быстро поменяют владельца, а Грасс отправится в Прибрежные Воды на корм рыбам.

Грасс тихо выдохнул, и собрался было покинуть свое укрытие. И тут все нутро словно взбунтовалось:

«Не ходи! Стой! Подожди еще чуть-чуть», — выл внутренний голос.

Ночь выдалась тяжелой и на редкость утомительной. Анри уже успел позабыть, когда он столько бегал, стирая ноги в кровь. Наверное, такого не было даже в далекой юности, в бытность его начала работы в дознании. Он и его помощник, юный Вольтер, успели объехать все таверны, трактиры и харчевни, опрашивая тамошних постоянных посетителей явно бандитского вида и корчмарей, не менее криминальной наружности. Все как один хмуро рассматривали Анри, внимательно пялились на рисунок и мотали головами: мол, эту девушку мы сегодня не видели. Все расспросы Анри ни к чему не приводили. Врать местным жуликам, в особенности корчмарям, не было никакой выгоды. Все знали начальника дознания и прекрасно понимали, что если вранье раскроется и правда всплывет наружу, капитан гвардии разозлится. Сильно. И тогда совравшему не поздоровится. У Де Волта была прекрасная память, и он с легкостью смог бы вспомнить все былые грехи, надолго упрятав лгуна в Башню Билосе, где тот проведет остаток жизни в четырех стенах серой камеры с приятными соседями, денно и нощно размышляя о своем поведении. Однако все как один отрицательно мотали головами: такой девушки и даже похожей на нее мы не видели.

Анри начинал медленно закипать. Злость рвалась наружу. И частенько он вымещал свою агрессию, рыча на бедолагу Вольтера, когда тот подходил к нему с расспросами. Вскоре юноша стал держаться от капитана подальше, взирая на него с опасением. И капитану оставалось просто злобно сопеть.

— Осталось всего две таверны, мессир Де Волт, — робко пискнул Вольтер, едва они вышли из дверей очередного трактира — вонючей захудалой дыры, которая даже в предрассветные часы была забита всяческими оборванцами.

Анри снял треуголку и раздраженно почесал голову. И тут же с испугом отдернул руку: не хватало еще подцепить вшей от местных обитателей. При мысли о насекомых, тут же сильно начало зудеть все тело.

«Нужно будет принять ванну с алхимической солью, как только прибуду домой», — подумал он, махнув рукой конюху. Тот кивнул, выводя из стойл лошадей.

Вопреки мнению Анри, доктору Вильямсу удалось уцелеть, и теперь он сидел, трясясь как осиновый лист в одной из комнат больницы Святого Симона. В отличие от остальных он прекрасно понимал, кто эти буйные. Ибо совсем недавно десяток бывших пиратов — абордажников, которых сегодня он намеревался отвезти на кладбище Саронна, вдруг встали со столов и весьма резво погнали доктора по лабиринту больничных коридоров. Что они хотели Вильямс не знал, однако отчего-то был уверен: вернувшиеся с того света отнюдь не хотели поделиться с доктором тайнами о загробной жизни.

На счастье доктора, воскресшие абордажники, совсем растеряли остатки мозгов: дверь палаты, в которую влетел обезумевший от ужаса Вильямс, открывалась в коридор, и внутри не было никаких запоров. Огромный кованый засов был снаружи. Однако гнавшиеся за ним мертвецы даже не думали распахнуть створку и сожрать трясущегося доктора. Вместо этого, они просто злобно выли под окованной железом дверью палаты для особо опасных больных и скребли когтями по металлическим листам, пытаясь добраться до уважаемого в городе человека. Сколько времени он уже тут сидит Вильямс не знал: в комнате отсутствовали окна, и определить, который сейчас час, доктор не мог. А упыри под дверью выли, не переставая, обещая доктору все муки темного мира на своем непонятном языке.

Время тянулось и тянулось, а упыри под дверью и не думали замолкать. Прошла, казалось, вечность, перед тем как за дверью раздались спотыкающиеся шаги. Упыри затихли, очевидно, заметив новую жертву. Неизвестный пробормотал несколько бессвязных слов — и за дверью наступила полная тишина. А затем дверь открылась.

Спасший доктора человек был в высоких почти до колен ботфортах, синих шароварах из тонкого лирийского шелка и одной белой нательной рубахе. Высокий, тощий, с худым скуластым лицом, усыпанным веснушками. Длинные почти до плеч черные волосы еще недавно были собраны в хвост, однако теперь растрепались и висели неровными прядями и время от времени человек поправлял, отбрасывал их со лба, чтобы не лезли в глаза.

— Вильямс, с-с-старый ты ч-ч-черт, я знал, что ты где-то тут, — едва выговорил незнакомец, уставившись на доктора. — Чего т-т-ты тут расс-с-с-елся? — спросил он, оживленно жестикулируя открытой бутылкой вина.

— И кто же к нам пожаловал? — с улыбкой протянул Сержант, указывая пистолетом на перепуганного вора. — Воришка и милая девушка. Кто же скрывается за этой красотой?

Сержант указал дулом пистолета на треуголку на голове Мари. Почему-то лицо девушки было до боли знакомым, и Анри мог поклясться чем угодно, что где-то он ее уже видел. Но где — пока припомнить не мог.

— Я не какой-то там воришка, — тут же оскалился Грасс. — Я — мастер-вор, принятый в Братство.

— Теперь все едино, — махнул рукой сержант. — И обычные воры, и мастера — все переквалифицировались в мародеров. Грабеж главы Купеческого Союза?

Сержант с ухмылкой посмотрел на Грасса.

К большому удивлению Эццио, в Форте Виннир не было солдат. Очевидно, мушкетеры отправились в город для усмирения бунта. Теперь форт заполонили толпы беженцев, которым посчастливилось покинуть город. За каменными стенами царила суета: интенданты распределяли уцелевших, два доктора и боевой маг — целитель сбивались с ног, пытаясь осмотреть раненых. В здание солдатского лазарета отправляли лишь самых тяжелых — мест там уже не было. Остальных распределяли на плацу, укладывая трясущихся от озноба людей под палящим солнцем на плащах.

Фургон по приказу одного из интендантов, который стоял на карауле, пришлось оставить у ворот форта.

— В гарнизоне нет мест, чтобы людей размещать, а вы еще и телегу свою с двумя лошадьми тянете, — рявкнул он, указывая на место возле стены, где стояло несколько телег.

— Но как же так? — заламывая руки, вопрошал дядюшка Валье. — Вдруг мой отличный фургон украдут? В нем же вся наша жизнь! Реквизит для пьес, костюмы — все то, без чего актер не может жить, начинает существовать, спивается….

— Да кому нужна твоя развалюха и две клячи, которые вот-вот испустят дух? — раздраженно прервал его интендант. — Люди сейчас думают, как бы уцелеть, твой реквизит и прочее им даром не сдалось. В городе вон что творится.

Форт Виннир пришлось обойти стороной. Живых там уже не осталось. Добродушные, ничего не знавшие о беде медики форта, устроили там полевой лагерь, в котором пытались вылечить прибывших беженцев. Бьющиеся в лихорадке быстро умерли. А затем воскресли, перекусив оставшимися на территории форта медиками и обслугой. Теперь многие зомби бесцельно бродили вокруг.

— Так, первый пост заразы сдан! — пробормотал вор, из кустов наблюдая за бродящими упырями в изорванной форме интендантов. Не выражающие ни одной эмоции лица тех, кто еще недавно числился на довольствии мушкетеров, ружья в бледных руках, засохшая на куртках кровь. Страшное зрелище.

— В форте их, наверное, тьма, — протянул Ларро. — И главное — долго ли они там просидят?

— Думаешь, отправятся в крестовый поход? — обернувшись к магу, спросил вор.

— Ну а что им на одном месте сидеть? — парировал тот. — Захотят жратеньки — и пойдут толпой искать, где покушать.

Под утро всех разбудил холод. Костер никто разводить не стал, а ночи были все еще прохладными. Мари и братья — актеры, лишившиеся камзолов и курток, так и вообще промерзли до костей, теперь их била крупная дрожь. Маг быстро развел костер — и предрассветные сумерки осветил огонек, к которому быстро приблизились почти все, стуча зубами и пытаясь согреться. Из мешков на траву полетела еда.

— И все — таки благодать, — с набитым ртом произнес Ларро, уплетая остатки оленины, едва разогретой на костре. — В городе суета, все бегают. Носятся по своим делам. А теперь — тишина. Правда, Вильямс?

Маг ткнул локтем в бок доктора. Тот вяло кивнул, о чем — то задумавшись и уставившись на огонь. И почему — то Анри вспомнились слова доктора о том, что от мертвых не стоит ждать опасности. Интересно, придерживается ли сегодня доктор этой позиции? Словно почуяв эти мысли, доктор как — то странно покачал головой.

Завтрак прервал треск кустов. Кто — то приближался к лагерю, нещадно ломая ветви и словно напролом прорываясь к поляне. Остатки сна как рукой сняло. За одно мгновение все приготовились к бою. Вперед сразу же вышли Вильямс и Оларр, держа наготове топоры. Следом бок о бок встали Грасс и Ватрикс. И в какой раз Анри подивился, как слаженно действовали эти вечно грызущиеся, относящиеся с недоверием друг к другу люди. Маг все также сидел у костра, раскуривая трубку от тлеющей ветки, вытащенной из огня. Он не особо переживал насчет ломившихся гостей.

Из кустов появились мертвецы. Один, второй, третий. Бывшие фермеры, скорее всего пришедшие из того поселка, в который вчера забрел отряд. Хрипевшие, все в широкополых фетровых шляпах, с безжизненными лицами. Только глаза, затянутые поволокой сразу же уставились на людей. Все как один, «фермеры» тащили с собой вилы. Не так, как мертвые стражники Руж, которые тащили алебарды за собой, а вполне уверенно. Заметив людей, они ускорились, почти бегом бросившись к отряду. Два выстрела слились в один, над поляной поплыл сизый пороховой дым. Грасс уложил своего противника точным выстрелом в лоб, Ватрикс тоже пристрелил одного, оставив огромную дыру с прижжёнными краями ровно под полами шляпы. Двое фермеров мешками повалились на траву.

Удар колокола заставил всех аж подскочить над трактом, изумленно вертя головами в воздухе. Кто и откуда? Второй удар. Колокол звонил в лесу, где, скорее всего, располагалась одна из ферм.

— Там точно остались живые, — быстро произнес Вильямс, оборачиваясь к остальным.

— Ненадолго, — мрачно ответил Грасс, держа наготове арбалет. — Эти идиоты решили начать обеденную молитву, созывая прихожан в церковь. А заодно и мертвяков на хороший обед.

— Все же стоит дойти, — нерешительно произнес Анри. — Они могут не знать о свершившейся беде. Их нужно предупредить.

Маг лишь кивнул. Его уже начинало пошатывать, но вусмерть он не напивался, после предупреждения доктора. Вильямс быстро объяснил Ларро, что тащить на себе его не станет, а просто бросит под ближайшим кустом. И тогда у мага появятся огромные шансы, что его обглодают, пока тот будет спать. Ларро кивнул головой, понимая слова доктора, но пить не перестал. Скорее, он поддерживал себя в одном состоянии, полупьяном, но еще чуть соображающем. Когда хмель покидал организм, Ларро сразу же начинал хлебать самогон, пока не возвращался в свое привычное состояние. Мутная вода была крепкой и много маг не выпивал. Этой бутылки ему надолго хватит.