Существует рассказ, что появление Наполеона I было предсказано за сотни лет, и это предсказание принадлежит Philippe Dieudonne Noel Olivatius. Этот доктор и археолог, занимавшийся некромантией и вызыванием духов, оставил после своей смерти рукопись, которая после революции была найдена генеральным секретарем парижской коммуны, Francois de Metz. Во время производившихся последним обысков в библиотеках бенедиктинских или неневьевских монахов Francois de Metz снял копию с манускрипта и обозначил ее 1793 годом. После коронования Наполеона I эта копия была ему представлена и вызвала следующий эпизод. Однажды вечером Наполеон, немного взволнованный, пришел к Жозефине. “Прочтите это, – сказал Наполеон. – “Франция и Италия (la Franco-Italie) произведет на свет сверхъестественное

существо

. Этот человек, еще совсем молодой, придет с моря и усвоит язык и манеры франкских кельтов. В период своей молодости он преодолеет на своем пути тысячи препятствий, при содействии солдат, генералиссимусом которых он сделается впоследствии. Этот извилистый путь будет для него сопряжен со многими страданиями. Он будет в течение пяти и более лет воевать вблизи от места своего рождения. По всем странам света он будет руководить войною с великой славой и доблестью; он возродит заново романский мир. Он дарует законы германцам; он положит конец смутам и ужасам в кельтской Франции и будет впоследствии провозглашен не королем, как практиковалось раньше, а императором, и народ станет приветствовать его с превеликим энтузиазмом. Он в продолжение десяти лет и более будет обращать в бегство принцев, герцогов и королей. Затем он создаст новых принцев и новых герцогов и с вершины своего высокого трона он воскликнет: “О sidéra, о sacra!” У него будет войско, численность которого можно обозначить как 20 000, умноженное на 49; у солдат будет оружие и трубы из железа. У него будет семью семь тысяч лошадей, будут всадники с саблями, пиками и кирасами из стали. У него будет семижды две тысячи человек для управления ужасными машинами, которые станут изрыгать серу, огонь и смерть. В правой руке у него будет орел, символ победы и войны. Он даст народам многие земли, и каждому из них дарует мир. Он придет в великий город, создавая и осуществляя великие проекты, здания, мосты, гавани, водостоки и каналы. У него будет две жены…”

Жозефина прекратила чтение.

– Читайте дальше, – сказал император, не любивший прерывать дело.

Чтение манускрипта кончилось. Жозефина спросила императора его мнение о пророчестве. Наполеон дал уклончивый ответ. “Предсказания всегда говорят то, что хотят заставить их предсказать. Однако, признаюсь, что это пророчество сильно меня изумляет”. По возвращении своем с острова Эльбы император вспомнил предсказание Оливариуса и говорил о нем полковнику Абду.

До сих пор мы рассматривали Наполеона как общественного, государственного и мирового деятеля. Несомненно, что во всех этих родах деятельности Наполеон явился гением, и притом гением первой степени. А каков был Наполеон как человек?

Наполеон был по рождению итальянец и корсиканец, а потому обязательно воспитан в духе религии. В дальнейшем, под влиянием духа времени, воспитания и окружающей обстановки, он становится атеистом; мало того, он пишет неудачный, но возмутительный в религиозном отношении трактат, это, однако, не лишает его надлежащего понимания значения религии в политическом и государственном отношениях, когда Наполеон становится политическим и государственным деятелем. Наполеон – главнокомандующий итальянской армией заводит сношения с Римом, удостаивается любезностей папы, заключает с ним союз, получает от кардиналов подарки и название защитника церкви, а от папы – “любезного сына”. Наполеон – первый консул восстанавливает конкордат в добрых сношениях с Римом, восстанавливает права священникам, лишенным оных, допускает и освящает церковные обряды. Наполеон – император признает все права церкви, заключает с нею полный союз, торжественно венчается на царство, строго выполняет церковные обряды и ведет себя так, как любой религиозный человек. Это не мешает Наполеону, как мировому деятелю, обижать папу, лишать его положения, подвергать заключению и т. д., но религию он всегда поддерживал. Трудно допустить, чтобы Наполеон, воспитанный в детстве в духе религии, на склоне дней не вернулся вновь к тому, что оставило известные следы в детстве. Это было бы не жизненно.

С детства Наполеон был страстный корсиканец. Он безгранично любил свою родину и готов был для нее жертвовать всем. Он торжественно, несмотря на насмешки и издевательства в школе, публично величает генерала Паоли, причисляет себя к его последователям и терпит наказание за оскорбление портрета врага родины. Мало-помалу это чувство любви к родине начинает принимать другой оттенок: бескорыстие сменяется жаждой карьеры и служение родине превращается в создание карьеры, неудачи же в устройстве себя доводят его до того, что он не только охлаждается к Корсике, но не прочь предпринять против нее враждебные шаги. Во всяком случае, став императором Франции, Наполеон ничем не показал, что он корсиканец, и Корсика ни в чем не увидела, что это ее сын.

Любил ли Наполеон Францию? В начале своей деятельности – нет, в конце – да. Франция для Наполеона была ареной его деятельности, карьеры, славы, успеха и т. д. Мало-помалу вся жизнь Наполеона была отдана Франции, потому что эта Франция стала его собственностью. Желая возможно больше себя прославить, стать сильнее и выше всех, он мог это сделать только при помощи Франции и для Франции. Честь, могущество и слава Франции были таковыми же и для Наполеона. Честь, слава и могущество Наполеона лежали в таковых Франции и честь, слава и могущество Франции заключались в Наполеоне. Это были дух и тело. Дух – Наполеон, тело – Франция. Они были нераздельны и неразлучны. Любя себя, Наполеон должен был любить Францию. Он должен был любить Францию потому, что в ней он видел самого себя и не мог не любить своего гения. Таким образом, Наполеон не был узкий патриот, потому что гений стоял выше этого чувства. Это не был человек идеи: Ubi bene, ibi patria. Эта идея людей слишком мелких и ничтожных. Наполеон был слишком мощен, чтобы пробавляться подобной гадостью. Сила его гения создавала государства и делала их ему дорогими. Очевидно, что его слава в Италии, Египте, Швейцарии, Австрии и т. д. делала эти страны для Наполеона столь же дорогими, как и Франция, но под конец жизни и в Наполеоне заговорил человек. Умирая, он вспоминал Корсику и был очень рад, что при нем был доктор земляк. В этой любви к Корсике усматривается любовь к счастливым дням детства.

Отец Наполеона не был чиновником выдающимся. Антомарки, со слов Наполеона, говорит, что он