Цена ненависти. Национализм в России и противодействие расистским преступлениям: (сб. статей) / сост.: А. Верховский. — М.: Центр «Сова», 2005. — 256 с. (Научное издание)
Предлагаемый вниманию читателей сборник статей посвящен таким актуальным проблемам, как рост национализма, преступления на почве ненависти, противодействие этим явлениям со стороны государства и общества.
В первой части сборника подводятся итоги мониторинга противоправной деятельности национал–радикалов и санкций за эти действия со стороны правоохранительных органов; анализируется эффективность существующего законодательства и предлагаются пути его реформирования.
Статьи второй части сборника посвящены различным идеологическим и организационным аспектам развития современного русского национализма — от маргинальных групп до известных идеологов и крупных организаций.
Сборник составлен и выпущен при поддержке «Национального фонда за демократию».
От составителя
Российское общество обеспокоено убийствами и избиениями людей по признаку их расового или этнического отличия, которые все чаще происходят практически по всей стране, обеспокоено тем, что государство в достаточной степени не противодействует этой волне насилия. Не меньшее беспокойство должны вызывать и пропаганда ненависти, ведущаяся самыми разными группами, и растущее влияние идей национализма во всех сферах от парламента до подворотни.
Но мало возмущаться происходящим; для выработки адекватной стратегии реагирования на рост агрессивного национализма нужны серьезные исследования и самих националистических течений, и практики их противоправной деятельности, и юридических аспектов противодействия этой практике. Мы надеемся, что этот сборник будет полезен на всех трех направлениях.
Центр «СОВА» вовлечен в проблематику противодействия национализму и ксенофобии с момента своего создания, продолжая работу, которую более чем за десять лет до этого начал Центр «Панорама» (в частности, «СОВА» продолжает начатый еще в 2001 году проект «Язык вражды в российских СМИ»). В 90–е годы в «Панораме» был создан большой корпус текстов, достаточно качественно описавший националистические движения того времени. В начале нового десятилетия фокус внимания несколько сместился в сторону исследования формирования и действия юридических механизмов противодействия противоправным проявлениям национализма.
С осени 2003 года «СОВА», при поддержке «Национального Фонда за демократию» (NED), начала новый этап этой работы. Основным ее содержанием стал ежедневный мониторинг любых противоправных (или предположительно противоправных) действий националистических групп, а также деятельности правоохранительных органов, иных государственных структур и общественных объединений по противодействию преступлениям и правонарушениям на почве этнической, расовой, религиозной ненависти. Мы собираем всю доступную информацию, в том числе и задним числом, стремясь восстановить всю картину событий с начала десятилетия. Каждое наше сообщение — это краткое изложение сути дела и ссылки на все источники по событию. Эти новости не только публикуются на нашем сайте в разделе «Национализм и ксенофобия» (http://xeno.sova–center.ru), но и ежедневно рассылаются сотням подписчиков (чтобы стать подписчиком, достаточно написать нам об этом по адресу mail@sova–center.ru).
Нас интересуют не только сами события, но и максимально подробные сведения обо всех юридических обстоятельствах расследования преступлений. Мы полагаем, что явная недостаточность противодействия противоправным проявлениям национализма происходит не только из–за недостатка убежденности общества и государства в важности этой задачи, о чем уже не раз говорили и писали, но также из–за значительных проблем в сфере права и правоприменения, которые возникают, когда за реализацию этой задачи кто–то все–таки берется. Поэтому мы публикуем на сайте также юридические документы, которые получаем в рамках информационного сотрудничества с правоохранительными органами.
Преступление и наказание
Галина Кожевникова
Мы представляем вниманию читателей две почти одноименные статьи.
Первая является итоговым обзором проявлений радикального национализма в России и противодействия ему со стороны государства за 2004 год, предварительный вариант которого был обнародован 19 января 2005 г.
[1]
С тех пор данные (особенно сведения о количестве пострадавших от рук скинхедов) существенно пополнились, что и нашло отражение в нынешнем варианте отчета.
Вторая статья — такой же обзор за первое полугодие 2005 года.
Мы посчитали невозможным объединить их: слишком много новых тенденций, и негативных, и позитивных, характеризуют события наступившего года.
При подготовке этих статей были использованы материалы ежедневного мониторинга проявлений радикального национализма и противодействия ему, осуществляемого центром «СОВА» с 2004 года.
Радикальным национализм и противодействие ему в 2004 году
Организованные акции
По сравнению с предыдущими годами акции националистов стали не единичными случаями, а систематической деятельностью, приобретающей все более организованный и публичный характер.
Регулярными стали пикеты и митинги, проводимые в российских городах активистами националистических движений (Национально–державной партии России (НДПР), Партии Свободы и др.). Причем некоторые из них планировались (и частично удались) как всероссийские акции. Так, 16 марта 2004 г. прошел митинг у входа в Парк культуры им. Горького, организованный Движением против нелегальной иммиграции (ДПНИ), которое заявило о себе после армянского погрома 2002 года в подмосковном Красноармейске. Аналогичные митинги были проведены в Петербурге (16 марта) и Пскове
[2]
(26 марта). А вот в Ижевске митинг Партии свободы, запланированный в рамках этой же акции, был разогнан милицией
[3]
. В московском митинге помимо активистов ДПНИ участвовали члены НДПР, Народно–национальной партии (ННП Иванова (Сухаревского)) и другие. Он прошел под лозунгами «У терроризма есть национальность, и вы ее знаете», «Чемодан — вокзал — Кавказ», «Москва — русский город». Милиционеры, охранявшие мероприятие, не только не препятствовали откровенной расистской пропаганде, раздававшейся с трибуны, но наоборот, задержали активистов левых организаций, скандировавших антифашистские лозунги в надежде сорвать акцию
[4]
. О мероприятии 16 марта с неподдельным возмущением написали практически все центральные СМИ. Но аналогичное, причем более представительное и многочисленное мероприятие, организованное 22 июня, прошло абсолютно незамеченным. Официальным поводом к проведению июньского митинга стал протест против распространения наркотиков в России. Главными виновниками распространения наркотиков были названы
иноэтничные
мигранты (прежде всего таджики), раздавались прямые призывы к погромам
(«…если в вашем доме торгуют наркотиками, не надо ждать, пока колоться начнут Ваши дети, — берите палки и бейте!»
). При этом в митинге приняли участие депутаты Государственной Думы от фракций «Единая Россия» (Евгений Ройзман) и «Родина» (Николай Павлов)
Из многолетнего кризиса, похоже, постепенно вышли организации, выступающие под названием «Русское национальное единство» (РНЕ; после раскола 2000 года крупных объединений под таким названием к данному моменту осталось два). По крайней мере, впервые за несколько лет зафиксирована вспышка активности ее членов — в целом ряде городов России в 2004 году распространялись листовки РНЕ с призывом объединяться в вооруженные отряды самообороны.
Радикальный национализм и противодействие ему в первом полугодии 2005 года
Насилие
Первое полугодие 2005 года не принесло спада расово мотивированного насилия. С Нового года от нападений скинхедов и представителей организованных националистических группировок пострадало не менее 186 человек. Не менее 11 из них погибло. Напомним, что в нашу статистику попадают только те случаи, которые не вызывают сомнений в расистской мотивации нападавших.
Количество нападений и пострадавших больше, чем за аналогичный период 2004 года (31 убийство и 116 избиений), но нападения стали менее жестокими: убитых почти втрое меньше. Не исключено, что количество пострадавших существенно больше: ведь в 2004 году из–за большого общественного резонанса в связи с убийствами таджикской девочки в Петербурге и африканского студента в Воронеже СМИ уделяли повышенное внимание подобного рода инцидентам, сейчас же это внимание вернулось к «норме», так что вероятность того, что расистский инцидент останется незамеченным СМИ и нами, возросла
[99]
. Какая–то часть информации становится известна с большим запозданием, так что можно с уверенностью говорить о продолжающемся росте расистского насилия. Рост этот не столь заметен, как в 2004 году по сравнению с 2003 годом. Важно также, что происходит гораздо меньше убийств: и здесь дело скорее не в недостатке информации, а в том эффекте, который оказал на скинхедскую среду рост уголовных преследований в предыдущем году.
По–прежнему основным центром расового насилия остаются Москва и Московская область (трое убитых, 65 избитых и раненых). В Петербурге количество нападений не снизилось, однако сократилось число убийств (в январе–июне 2005 года было избито 15 человек, а в 2004 году за это же время 10 человек было избито и еще 6 погибло). Кроме этих двух городов, нападения были отмечены в Астрахани, Краснодаре, Воронеже, Нижнем Тагиле, Йошкар–Оле, Екатеринбурге, Благовещенске, Ростове–на–Дону и еще восьми городах России. Среди жертв, помимо россиян — граждане как минимум 10 государств (как минимум — поскольку зачастую гражданство пострадавших не указывается): Гвинеи, Анголы, Мали, Мьянмы, Китая, Вьетнама, Албании и др.
Михаил Кроз, Наталия Ратинова
Экспертная оценка материалов, направленных на возбуждение вражды и ненависти
Одна из причин недостаточной эффективности противодействия криминальной ксенофобии и, в частности, возбуждению в обществе национальной, расовой и религиозной ненависти и вражды (ст. 282 Уголовного кодекса РФ) со стороны правоохранительных органов связана с объективными трудностями, возникающими при предварительном расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел данной категории. Эти сложности обусловлены, помимо прочего, недостаточной разработанностью уголовно–правовой теории применительно к данной норме закона. Сказанное относится и к другим правовым дисциплинам: уголовному процессу, криминалистике, теории судебных экспертиз и пр.
Основной проблемой здесь является сама специфическая природа преступлений такого рода. Подобные преступные деяния совершаются только и исключительно посредством устной или письменной речи, путем использования продуктов речевой деятельности, то есть рукописной, печатной, аудиовизуальной продукции (а также невербальных средств коммуникации — жестов, мимики, фотографий, рисунков и пр.). Никаких иных объективных поведенческих признаков преступного деяния, как это имеет место, например, при посягательствах на жизнь и чужое имущество, экономических, транспортных, воинских и других преступлениях, здесь не возникает.
В самой публичной речи или публикации заключен весь Corpus delicti, то есть объективные признаки преступления. Именно текст и невербальные компоненты обнародованных материалов являются главным предметом исследования и основным источником доказательств по делам рассматриваемой категории. Определение смыслового содержания текста, его враждебной направленности является предварительным и непременным условием юридической оценки деяния как противоправного.
В результате доказательства зачастую базируются лишь на материалах и выводах судебных экспертиз, в которых анализируется смысловая направленность спорных материалов СМИ, публичных выступлений. Вместе с тем вплоть до последнего времени не было опубликовано серьезных научных работ, посвященных теории, методологии и методике проведения таких экспертиз. Ученые и практики высказывали различные точки зрения о том, какой должна быть подобная экспертиза по профилю (предлагались варианты социогуманитарной, лингвистической, текстологической экспертизы), что является ее предметом, специалисты какой науки должны проводить подобные исследования, какие вопросы целесообразно ставить правоприменителям перед экспертами и др.
Проблема оценки смысловой направленности спорных материалов СМИ, публичных выступлений изучалась юристами и психологами отдела юридической психологии НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуры РФ и в теоретическом, и в практическом плане в течение последних пятнадцати лет. К настоящему времени разработана теория, методология и методика анализа подобных материалов в рамках судебной экспертизы, внепроцессуального консультирования правоприменителей. В настоящей статье кратко приводятся основные положения данного подхода
Александр Верховский
Является ли Хизб ут–Тахрир экстремистской организацией?
В первую очередь, необходимо объяснить, почему автор, не будучи ни исламоведом, ни знатоком истории и деятельности организации Хизб ут–Тахрир, вынужден был написать эту статью.
Систематические и достаточно серьезные преследования, которым подвергается эта организация в России, являются, возможно, самым масштабным применением закона 2002 года «О противодействии экстремистской деятельности».
Хизб ут–Тахрир (которую мы далее для краткости будем именовать просто Хизб, как это делается в ее документах) была включена в список из 15 организаций, признанных террористическими известным решением Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 г.
[145]
Поскольку террористическая деятельность входит в определение экстремистской деятельности, данное в Законе 2002 года, Хизб, наряду с остальными перечисленными судом организациями, автоматически признается и экстремистской организацией, то есть запрещен в соответствии со ст. 9 Закона. Соответственно, любая деятельность от имени Хизба является продолжением деятельности запрещенной организации, что представляет собой состав преступления по ст. 282
2
УК, добавленной в кодекс тем же Законом 2002 года, и влечет санкции обычно, по ч. 1 или 2 этой статьи, до, соответственно, четырех или двух лет лишения свободы.
Более того, в соответствии с законом «О борьбе с терроризмом», активистам Хизба время от времени предъявляют обвинения по ст. 205
1
(«вовлечение в террористическую деятельность») только по факту вовлечения в Хизб. Эта статья гораздо тяжелее, санкции по ней от четырех до восьми лет лишения свободы
[146]
.
Чаще всего тахрировцев (так обычно именуют членов Хизба) судят именно по этим статьям, а не за какие бы то ни было иные конкретные деяния. Таким образом, суды не рассматривают экстремистскую и террористическую сущность деятельности Хизба по существу, ссылаясь только на решение Верховного суда.
Александр Верховский, Галина Кожевникова
Три года противодействия
Эта статья является существенно обновленной версией рабочего материала, подготовленного к семинару по проблемам «антиэкстремистского» законодательства, который Центр «СОВА» проводил 1 июля 2005 г.
Прошло три года с момента вступления в силу закона «О противодействии экстремистской деятельности», и можно уже подвести некоторые итоги его применения.
Определение экстремистской деятельности явно затрагивает ряд норм права, прямо не упомянутых в этом законе. Речь идет о ст. 282 УК и о различных преступлениях на почве ненависти. Мы будем рассматривать соответствующие этим нормам права деяния тоже как экстремистскую деятельность в смысле ст. 1 Закона 2002 года (далее слово «экстремизм» и производные от него употребляются только в этом смысле).
Мы не будем рассматривать здесь преступления террористического и даже пропагандистского характера, связанные с деятельностью чеченских сепаратистов. Эти деяния вполне подпадают под определение экстремистской деятельности (так как понятие «терроризм» включено в понятие «экстремизм» той же ст. 1 Закона), однако, по политическим причинам, они образуют совершенно другую область правоприменения. Более того, антитеррористическое законодательство образует смежную, но все–таки другую юридическую сферу.
Информационно–аналитический центр «СОВА»
Пути улучшения законодательства в сфере противодействия экстремистской деятельности
Эта статья является расширенной версией рабочего материала, представленного на семинаре, который Центр «СОВА» проводил 1 июля 2005 г. с целью предварительного обсуждения возможностей улучшения так называемого антиэкстремистского законодательства, то есть совокупности норм, имеющих прямое отношение к противодействию преступлениям экстремистского характера
[194]
.
Дискуссия на семинаре показала, что фундаментальные перемены в этом законодательстве сейчас нереальны по причинам политического характера, и реформирование законов, если и возможно, будет касаться только некоторых частностей. Но мы считаем необходимым заявить собственную позицию по этому вопросу.
Основным недостатком Закона «О противодействии экстремистской деятельности» (далее этот закон вместе с параллельно внесенными поправками в другие законы называется Законом 2002 года) является чрезмерно широкое определение такой деятельности, особенно в сочетании с весьма жесткими санкциями за такую деятельность. Само по себе такое сочетание обычно контрпродуктивно для правоприменения, что и показали три прошедших года.