Он брёл по живописной лесной дороге. Над головой сплетались кроны деревьев, а яркое солнце, фильтруя сквозь них лучи, рисовало на земле небывалый узор света и тени. Эхом из леса доносились птичьи трели. Скромный ветер нашёптывал тихую песнь и чуть заметно шевелил рыжие волосы путника. Но тот оставался слеп к раскинувшимся красотам, глух к лесным звукам, невосприимчив к солнечному взгляду и дыханию ветра. Всё его внимание устремилось в глубину сокровищницы воспоминаний. За минувшие годы он накопил там немало диковинных предметов. Такой коллекции позавидовали бы многие искатели приключений. Натренированная память одинаково ровно освещала всё, что было добыто годы, месяцы и дни назад.

Давно, ещё вначале пути, тот, кто шёл в этот час по лесной дороге, был жутким дураком. От воспоминаний о собственных глупых словах и поступках, уголки губ невольно приподнимались в грустной улыбке. Да, это было время глупостей, но каким чудесным оно было.

Путник тогда так мало знал о месте, перевернувшем его жизнь…

Новые Ветра — один из самых крупных городов-фортов, расположившихся вдоль реки Искры. В далёкие времена, когда ещё о нынешнем изобилии не стоило и мечтать, город был опорным пунктом при обороне Объединённого Королевства от набегов диких северных племён и от нападений речных пиратов. Никто не желал служить в гарнизонах таких пограничных фортов как Вербед, Элмаш, Синий Шторм и Город Ветров, как встарь называли Новые Ветра. В то время, ещё совсем молодое Объединённое Королевство гномов, людей и орков с трудом наводило порядок в своих землях, и воинов чуть ли ни силком приходилось тащить в казармы — народы, привыкшие жить обособленно, не торопились лить кровь за новых союзников.

— Сдаётся мне, таких идиотов, как твой покойный горе-дядюшка мир ещё не видывал! — сквозь смех прохрюкал одноглазый мужик, с задором погонявший старую лошадку.

— Это точно, — подтвердил паренек, сидевший в телеге, — старый дядя Хенри был полным болваном, в деревне его называли жирной свиньёй, а тётя Фора звала пнём и развалиной!

Крестьянин хмыкнул в усы:

— Даже не верится, что такие люди есть на земле. Не завидую тебе, парень.

Эрик по прозвищу Красный, полученному из-за ярко-рыжего цвета волос, родился и вырос в крохотной деревеньке, носившей название Серый Луг. Расположилась она у подножья Безымянного кряжа, близ густого предгорного леса. Любитель драк, он с раннего детства влипал во всяческие передряги, доставляя немало хлопот родителям и старшему брату, всегда вытаскивавшему непослушного мальчишку из щепетильных ситуаций. Бурное детство и помощь родителям в полевых работах превратили ребёнка-забияку в сильного и способного к ратному делу юношу.

Когда, в пятнадцать вёсен, в одной из драк Эрик серьёзно покалечил соседского мальчишку, то впервые увидел в бешенстве своего отца. Всегда добрый и шутливый папочка, узнав о произошедшем, в мгновение ока перевоплотился в другого человека. Ослепленный гневом, он избил сына черенком от лопаты до полусмерти. Тогда лишь вмешавшаяся мать спасла мальчика от страшной участи.

С того дня прошло три года, всё наладилось и никто из семьи не пытался в разговорах возвращаться в тот день. Эрик не держал на отца зла, даже тогда, когда только пришёл в сознание от полученной взбучки. Скорее, напротив, он испытывал благодарность за бесценный урок. В тот день, когда он оказался на грани смерти, то не стал другим, но понял как дорога человеческая жизнь. Пройдя через слёзы своей матери и родителей покалеченного мальчика; через презрительные взгляды соседей детский задор пропал, и лихая драка больше не будоражила кровь. Он не жалел о случившемся потому, что знал — в той злосчастной драке правда была на его стороне. Только дороговатой оказалась та правота.

Теперь, спустя три года, воспоминания затёрлись, и деревенские сходки стенка на стенку вернули Эрику былой запал и азарт боя, хотя проявлявшийся более сдержано, чем в детстве.

Магия. Кто-то скажет: «Наискучнейшая вещь! Я бы не притронулся ни к одной

магической

книжонке! Что вы там говорите? Книги на древнем языке?! Тогда это вообще пустой разговор». Ребята с деревни — друзья Эрика Красного — именно так бы и сказали. Да и сам Эрик ещё три недели назад мыслил в том же ключе. Но… Жизнь часто всё ставит с ног на голову. Такова судьба того, кто не застаивается на месте. Ведь если стоишь, то ничего не происходит.

Бывает, ждёшь чего-то или даже целенаправленно что-то делаешь, чтобы получить желаемое, и в какой-то момент начинает казаться, что вожделенная цель очутилась рядом. В шаге. Ещё чуть-чуть и доберёшься. Но не тут-то было! Проказница жизнь решает подшутить над тобой. Тогда происходит вот что: просыпаешься однажды утром с мыслью: «Всё! Баста! Сейчас или никогда! Я получу своё!» Но, поднявшись и протянув руку к

своему

, попадаешь в тупик. Вроде бы хотел

одно

, а в руке, по какой-то непонятной причине, оказалось

другое

. А то и вовсе ухватил воздух.

В такой ситуации, если тебе повезло ухватить хотя бы

другое

, главное продержаться совсем немножко. Неопределённый, но не продолжительный период. Когда же ощущение вкуса жизни вернётся, когда трезвый взгляд на вещи возьмёт верх над грустью, тогда можно начинать искать в

другом

лучшие стороны. Худшие тоже будут, так что держись.

И всё же радоваться есть чему — ты же получил. Кто-то вот ничего не получил, не повезло. А ты желал. И ты получил. У тебя есть. Вот в чём прелесть. Кто знает, возможно, через определённое время ты скажешь: «Повезло, однако, мне, что всё так получилось…» Вот в чём весь перец ситуации. Весь смак. Пряность. И кто же теперь сможет сказать: правильно ли ты желал тогда, в самом начале, или ошибался? Даже сам не знаешь.

День начался с лекций по основам магии, как и все две недели до этого. Крип, резвым оленем, перемещался по аудитории, эмоционально рассказывая о том, как мана вступает во взаимодействие с магом. Эрик, не в силах сосредоточиться, слушал в пол уха, даже скорее в четверть. Завалившись на стол, он пытался хоть чуток вздремнуть, но восторженный голос магота раз за разом вырывал из полудрёмы. Ночная посиделка не прошла даром, Эрик жалел о её продолжительности каждый раз, когда после возгласов магота приходилось собирать обрывки ускользающего сна. Быть замеченным за подобным прослушиванием лекции Эрик не опасался, его место находилось в самом краю длинного стола, прямо у стены. Таких столов в аудитории поместилось целых шесть штук, а тот за которым пытался заснуть Эрик, затерялся в самом центре.

Помещение лектория строилось по образу амфитеатра, когда зрители, сидящие спереди, находятся ниже всех остальных, а те, кто сидит позади, наоборот — выше. За одним столом могло поместиться порядка шести-семи слушателей, и Эрик чувствовал себя вполне комфортно, спрятавшись за головами впереди сидящих. К тому же по левую руку, по негласной традиции, разместился трудолюбивый эльф, он всегда бдит, и если что — толкнёт локтем.

Ещё до занятий Эрик задал Филу вопрос, как тот провёл вчерашний вечер, на что эльф, в привычной для него невозмутимой манере, ответил: «Спал в своей комнате. Так крепко, как не смогло бы стадо медведей глубокой зимой». Заметив вопросительный взгляд Эрика, эльф соизволил пояснить, что, мол, родных у него в городе нет и выходить за стены башни необходимости тоже нет. Так что не приходилось удивляться, как ему удалось сохранить свежий вид, особенно в сравнении с основной массой группы — зевающей, сонно кивающей, с красными, от недостатка сна глазами и прочими атрибутами весёлого вечера и короткой ночи. Один из одногруппников, высокий худой парнишка со скудным подобием бородки на бледном лице, явился в стены ордена, поблёскивая красочным синяком, эффектно опоясавшим затёкший глаз, сразу видно, что вечер для него удался. Эрик, увидав это великолепие, так и не смог предположить, какой силушкой надобно обладать, чтобы поставить такую сочную печать.

К концу двух часовой лекции, Эрик всё же смог побороть липучую сонливость и последние десять минут слушал Крипа сверхвнимательно, даже с некоторым интересом. Нельзя сказать, что магот рассказывал занудно, напротив, он устраивал из скучной, по сути, темы, целое лицедейское представление, но сегодня Эрик был не в силах сполна это оценить.

Эрик дочитывал последние строки «Истоков магии». Арон давал на прочтение две недели, но ещё тогда Эрик понимал, что для него это не реальный срок. Наверное, и сам маг это прекрасно знал, но должен был дать понять, что парню здесь не стоит расслабляться.

С трудом верилось, что этот внушительный пласт страниц остался позади — в тех недавних вечерах, когда приходилось выкраивать крупицы времени перед сном, чтобы, сидя у тусклой свечи, прочесть хоть что-то. Как много знаний хранили в себе бесчисленные строки труда. Знаний, без которых не постичь ничего в магическом ремесле. Теперь же, многое из того, что прочитано, отложилось в голове и приносило плоды чуть ли ни на каждой лекции, когда Крип только называл предстоящую тему, а Эрик уже знал, о чём он будет говорить. Бесспорно, магот рассказывал много нового, того, чему не нашлось места в книге, но в отличие от самых первых занятий, последний месяц Эрик чувствовал себя на лекциях уверенно, как дома.

В группе находились зазнайки, любившие вступать в дискуссии с Крипом, пытались показать, что они много знают. Зачастую, Эрик тоже знал, о чём идёт речь, но глядя на всяких подхалимов, предпочитал молчать. Хотя, если уж постараться быть честным перед собой — чему научил Эрика эльф — то возможно, всему виной банальная неуверенность в себе, неуверенность, в том, что слова не сложатся и это вызовет соответствующую реакцию аудитории.

На лекциях по истории всё происходило иначе, никто не решался перебивать Лотора во время повествования. Наблюдая причудливые видения далёкого прошлого, Эрик уже предугадывал, какое событие последует за текущим, потому что читал об этом в «Истоках». А когда урок заканчивался, Эрик рассказывал Филу об упущенных маготом деталях, чему эльф всегда искренне удивлялся.

Упражнения и практика завладели буднями центральной башни. Лучше всего удавалось удерживать позиции в

борьбе

за внимание слушателей лекциям по древним языкам — теперь Иллуту приходилось работать в два раза больше, чем раньше. Но сколько раз он уже проходил эту стадию с очередным потоком слушателей, оставалось только гадать. Лекции по общемагии проходили не чаще четырёх раз в неделю, хотя ещё в прошлом месяце эта цифра была в пять раз больше. С господином Лотором встречи сократились вовсе до двух раз в неделю, что омрачало всех, кто не любил переполненные информацией общемагию и древние языки.

По-настоящему разнообразила жизнь слушателей практика. От непрекращающегося потока речей Крипа, группы перешли к долгим тренировкам внимательности, зрительной памяти и даже изредка практиковались с игрой воображения, создавая в сознании образы, придуманные госпожой Чэмери.

Работа над внимательностью включала в себя упражнения на поиск заданного числа на листе, сплошь исписанном цифрами. Конечно же, это число встречалось там множество раз, задача слушателя заключалась в том, чтобы выяснить это самое «множество», подчёркивая нужные варианты. Подобную задачу предлагал Иллут, когда было необходимо в произвольном тексте на одном из мёртвых наречий, выискать определённые слова, но так как эти самые наречия разительно отличались от простейшего общекоролевского, то задача превращалась в практически не выполнимую, по крайней мере, на начальном этапе знания языка.

Когда дело касалось зрительной памяти, то слушателям раздавались одинаковые предметы: каменные пластинки размером с игральную карту, сухие листики и прочие плоские штучки. Всё, что требовалось от слушателя, это как следует рассмотреть полученный предмет, после чего закрыть глаза и представить его перед внутренним взором со всеми трещинками, ямками и неровностями. На первой тренировке зрительной памяти Чэмири сразу предупредила, что предметы, выданные слушателям, это простейшее из того, что им ещё предстоит запоминать. У листиков и пластинок, всего две стороны, что делает запоминания проще. Впоследствии, когда зрительная память окрепнет, им предстоит запоминать камешки, пирамидки, игрушки. Сначала по одному предмету потом одновременно по несколько. Дальше придёт время запоминать вид из окна, где предметов будет во много раз больше. Обязательной частью развития зрительной памяти, так же являлось воспроизведение движущихся предметов и живых существ с той же точностью, с какой это движение происходит в реальной жизни. На этом хороший маг может остановиться — для гражданской службы уровень вполне достаточный. А вот для тех, кто решит продолжить расширение своих сил, чтобы получить степень магистра или, если повезёт, архимага, то требования возрастут. Обладатель высочайшего статуса может обойти цветущее дерево, а потом, закрыв глаза, представить его во всех мелочах или пролистать книгу, лишь бегло бросая взгляд на страницы, а потом, прикрыв глаза, читать её по памяти.