– Собственно говоря, сегодня я окончательно решил, что такой раздолбай в качестве ученика мне больше не требуется, – веско произнес развалившийся в кресле лысый старикашка. Еще раз смерил меня взглядом с головы до ног, скривил неодобрительную гримасу и потянулся за бокалом вина.

Мне же оставалось лишь почтительно стоять и, фигурально выражаясь, обтекать. Так как за последние десять минут учитель потратил львиную долю своего богатого словарного запаса с одной-единственной целью – донести до меня всю ничтожность моей личности и всю бесперспективность ее, личности, дальнейшего существования.

Досталось слабым успехам в области оперирования магической энергией, невразумительным результатам во время практических занятий, не осталась забыта легкая неряшливость в повседневной жизни… Учитель даже намекнул, что новые языки – и те даются мне хуже, чем могли бы. Хотя я до сегодняшнего утра наивно считал, что как раз в изучении древней письменности продвигаюсь лучше всего.

На все эти мелкие придирки, оправданные и не очень, терялись и меркли на фоне итоговых слов. Меня просто-напросто выставляли из уже привычной жизни, наполненной ощущением тайны и, чего уж греха таить, избранности. Прощайте, древние свитки и легкий серебристый туман магии. Здравствуй, прилавок в таверне отца и насмешки над неудавшимся чародеем.

Наверное, мысль о грядущих переменах и заставила меня включить голову. Не знаю, как обстоят дела в остальной Пустоши, но в Хрустальном оба городских мага считали себя настолько выше остальных жителей, что пользовались заслуженной нелюбовью всех подряд от мала до велика. Само собой, в лицо им никто ничего подобного не говорил, да и не скажет никогда – из опасения за целостность своей шкуры. Но вот бывший ученик мага – это совсем другое дело. Никто не упустит возможности поиздеваться над тем, кто почти взлетел в неведомую высь, но не удержался и шлепнулся обратно. Народец у нас в городе тот еще. Жалостью и состраданием никто особо не блещет.

Целую секунду мы с незнакомцем играли в гляделки, а затем он резко поднял руку с палкой вверх. Я же, очнувшись от ступора, не менее резко шлепнулся на пол, под защиту стены.

Над головой опять послышался тихий свист, а затем мне за шиворот посыпалась воняющая сырой могилой труха. Я позорно пискнул и на четвереньках ринулся прочь из библиотеки. Воображение услужливо нарисовало с десяток ужасных картин, разворачивающихся за спиной, но, обернувшись в дверях, ничего особенного я не заметил – только странное темное пятно на потолке, из которого непрерывно сыпалась каменная труха. Похоже, непонятная магия как-то подействовала даже на гранитные перекрытия, разрушая их структуру.

Монстров, нежити и прочих демонов в библиотеке не было, что и заставило меня притормозить свой суматошный бег и включить мозги.

Нападение произошло настолько неожиданно и было проведено настолько нагло, что я забыл про все правила безопасности, которым в самую первую очередь научил меня Ольд. А сейчас была самая пора про них вспомнить, между прочим.

Я метнулся к лестнице. Любой маг, обитающий в Пустоши, неважно, в городе или среди пустыни, всегда держит в уме, что может стать жертвой атаки другого мага или же отчаянных ребят, желающих лично узнать, много ли сокровищ припрятано в его башне. И, соответственно, каждый волшебник предпринимает меры против потенциальных врагов. Усиливает стены, двери, ставит заклятия на окна…

Приняв решение, я бодрой рысью отправился в путь. Сначала мне предстояло обогнуть чуть ли не весь Хрустальный – по закону невезения, развалины, в которых я надеялся скрыться от возможной погони, находились с противоположной стороны. В скудно освещенную факелами полоску земли рядом с городскими стенами заходить было страшно, слишком удаляться от города – тоже. Здесь, конечно, достаточно безопасные места, но, бывало, забредало всякое…

Споткнувшись в темноте о неожиданно подвернувшийся под ноги камень, я со всего размаху шлепнулся на землю, ободрав ладони и ушибив колено. Рюкзак стукнул меня чем-то по голове и покатился вперед.

Прекрасно… Особенно удачно все бы сложилось, если бы алхимические склянки не выдержали толчка и разбились. Пришлось потратить время и рассортировать их по карманам. Если подпалят куртку и даже меня – ничего, переживу. А вот книги – точно сгорят.

Следующий час прошел в попытках как можно быстрее убраться подальше от города. Получилось – о Хрустальном напоминало лишь легкое свечение за пологим холмом, который я только что успешно преодолел. Но в целом итоги этой части пути были довольно неутешительны. Мокрые сапоги вместе с мокрыми же носками успели натереть мне ноги и превратить в еле ковыляющего по темной пустыне калеку. Обычные портянки в сапогах гораздо практичнее, но маг положил немало усилий, прививая нам с Айвеном некую элегантность и утонченность… Отсюда и носки. Нет, в нормальной жизни вещь удобная, спору нет. Но вот прямо сейчас…

Пронзительно сверкающие на иссиня-черном небе звезды молча взирали на раскинувшуюся под ними Пустошь, по которой медленно брела фигурка человека с большим рюкзаком за плечами. Человек время от времени останавливался, чтобы осмотреться в темноте, затем неизменно поднимал глаза ввысь и рассматривал небосвод, пытаясь понять, не сбился ли он с курса. Потом снова отправлялся в путь, приглушенно ругаясь на каждом шагу.

Следующие два дня я практически не высовывался из своего убежища, лишь время от времени поднимаясь на крышу и осматривая окрестности. Мозоли на ногах и ссадины на руках потихоньку заживали – это плюс. Опять заканчивалась вода и еда – это минус.

За это время цепочка сторожевых костров стала заметно чаще – похоже, ловить меня собралось чуть ли не все население Хрустального. Но в сами развалины больше никто не совался – скорее всего, нашли тела и никто не хотел рисковать, бродя по внушающему страх городу, где скрывался загадочный убийца – еще и безжалостный маг, к тому же.

В целом, мое положение становилось все более тоскливым. Новые запасы еды и воды я мог получить теперь только у костров оцепления, а там, наверняка, меня с нетерпением ждут. Пока еще жажда и голод чувствовались не очень сильно, но через день-два я опять окажусь на грани.

Как выбраться из ловушки, я за эти два дня так и не придумал. Сначала бездумно валялся, рассматривая стены и потолок. Затем рассматривал книги, служащие мне кроватью. Читать напитанные мудростью фолианты мне сейчас хотелось меньше всего и я в итоге взялся за книжицу, найденную в кабинете у Ольда.

Книга оказалась написана на языке Срединного княжества – небольшой горной страны, расположенной в самом центре континентальной цивилизации. Я помнил ее описание из географического атласа: несколько обширных горных долин, с речками, озерами и гейзерами, а также вулканом, просыпающимся раз в несколько лет. Княжество представляло из себя уникальный замкнутый мирок, где процветало животноводство, добыча золота и драгоценных камней. Единственное, чего там было мало – это врагов. Окружающие государства давно поняли, что пытаться завоевать лакомый кусочек, пробираясь по доступным не в каждое время года узким перевалам, довольно сложно. И плюнули на это дело после череды неудачных попыток, предпочитая торговать, втридорога меняя ткани и оружие на сапфиры и презренный желтый металл. В итоге в прибыли оказывались все – соседи наваривались за счет перепродажи, жители княжества же, получая все необходимое, аккуратно наращивали оборонительный потенциал, при этом отнюдь не бедствуя и то и дело отправляя своих детей на учебу в университеты Империи и Сакка.

Глоток воды проскользнул между потрескавшихся губ, слегка смочил рот и оказавшись в горле, мгновенно там исчез, впитался без остатка. Второй, который я немного подержал во рту, прежде чем проглотить, добрался лишь чуть-чуть дальше.

На этом вода закончилась.

Облизав камень, я решительно, хоть и с неким сожалением, отбросил его. Предстоял переход по пескам и таскать на себе лишние несколько килограммов было бы не самым лучшим решением.

Собрался с духом, постоял немного на последнем твердом участке почвы, почесывая спутанные грязные волосы. Тяжко вздохнул и отправился в путь. Насколько мне помнилось, по пустыне лучше всего идти по верхушкам барханов. Вот туда, на гребень первого песчаного холма, я и направил свои стопы.

Идти было неприятно и тяжело. Ноги проваливались в мелкий красноватый песок, измученное тело с трудом лезло по крутому склону. На самом верху, правда, двигаться стало чуть полегче.