Труп появился прямо из стены. Кто-то открыл в аллее крышку люка для спуска угля, засунул туда тело и закрыл крышку снова. Тело проскользнуло вниз по желобу, пробило фанерное ограждение с обратной стороны и очутилось на полу помещения, служившего ранее бункером для угля, а теперь ставшего небольшой комнатой, украшенной каким-то незамысловатым орнаментом. На стенах красовались кричащие афиши боев быков в Испании и Мексике, а также автогонок в Ле-Мане и Нюрбургринге, чуть меньшего размера; в одном из углов красовалась рыболовная сеть розового цвета, в другом — боцманская люлька; висели картины абстракционистов без рамок и настенная керамика. На столе стояла бутылка кьянти в плетеной корзинке с торчащим в горлышке огарком и густыми потеками свечного нагара по бокам.

Окружной прокурор был высоким молодым человеком с покатыми плечами и вытянутым, сильно загоревшим лицом; его черты казались излишне резкими и вряд ли кто-то счел бы его красивым; над правой бровью изгибался небольшой серповидный шрам.

— Есть какая-нибудь вероятность того, что он мог получить эту рану на голове, когда трахнулся здесь об пол? — спросил я медэксперта, опустившегося на колени возле тела, дабы тщательно осмотреть все еще раз.

Тот покачал головой:

— Он приземлился на левое плечо, стукнувшись левым виском, Пит. Это очевидно. А убил его удар в затылок, и получил он его до того, как пустился в свое путешествие.