Украинец. Родился 7 октября 1951 года в Днепропетровске в семье инженера-железнодорожника.

Окончил среднюю школу в г. Керчи и двигателестроительный факультет Харьковского авиационного института им. Н.Е. Жуковского по специальности — двигателист-ракетчик.

После службы в береговых частях Черноморского флота, с 1978 года — сотрудник крупнейшего и старейшего центра разработки советского ядерного оружия Всесоюзного НИИ экспериментальной физики в г. Арзамасе-16 (позднее — г. Кремлев, ныне — г. Саров Нижегородской области). Ныне это — Российский Федеральный ядерный центр — ВНИИ экспериментальной физики (РФЯЦ-ВНИИЭФ).

Принимал участие в разработке термоядерных зарядов, в 1981 году участвовал в полигонных испытаниях на Семипалатинском полигоне.

С 1992 года — сотрудник Отдела проблемного анализа ядерных вооружений РФЯЦ-ВНИИЭФ, а также один из заместителей директора Института стратегической стабильности Минатома России.

История этой книги такова... Вначале меня заинтересовали обстоятельства и истоки формирования конфликта «Германия — СССР». Но, подробно рассматривая их, я вынужден был все более опускаться по временной шкале в глубь времен. От начала тридцатых годов — к послеверсальской Веймарской Германии и полутроцкистскому СССР начала двадцатых годов, затем — к Версальскому миру, Первой мировой войне, а затем — и к ее предыстории.

Работая над своими «Версалями», я хотел дать не авантюрную «версию» событий, а восстановить историческую эпоху так, как она и разворачивалась в действительности.

Какие силы двигали миром накануне XX века и в его начале? Почему произошла Первая мировая война? Кто и зачем готовит такие войны? Как Германия стала «дойной коровой Версаля»? Хотелось исследовать эти вопросы с логической точностью и аналитической непредвзятостью, но при этом самобытно и увлекательно. Не чураясь порой почти детективности ситуаций и констатации... Надеюсь, такой и увидит эту книгу вдумчивый и любознательный читатель.

Чем стал для России ее союз с Францией и Англией? Хотел ли войны германский император Вильгельм II? Кем должна была быть Германия для России — врагом или партнером и союзником? Какова роль Америки и Золотого Интернационала финансистов в подготовке войны? Много ли правды в истории с «пломбированным вагоном» Ленина? И как итоги Первой мировой войны подготавливали условия для Второй мировой?

Новый взгляд на начальную пору становления мира XX века, на предысторию, историю и «послеисторию» старой войны — вот суть моего исторического исследования «От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона».

Уважаемый читатель!

После издания книги «Россия и Германия: стравить!

(От Версаля Вильгельма к Версалю Вильсона)»

все читатели делятся для меня на две, хотя и равно уважаемые, но количественно неравные категории. Первая — те, кому уже знакома рассказанная мной история «двух Версалей». С читателем этой категории можно церемонно раскланяться: «Здравствуйте, уважаемый!», или просто коротко бросить: «Привет, дружище!» и сразу переходить к новой теме.

Сложнее со вторыми, то есть с новыми моими знакомыми и, надеюсь, друзьями, которым начало темы не известно и которые держат в руках только эту новую книгу о судьбах России и Германии.

И вот им-то автор должен сообщить, что его уже давно влечет к себе история российско-германских и советско-германских отношений последних тридцати лет XIX века и первых сорока лет XX века.

Занимаясь ею, я был удивлен тем, как ловко по одной и той же схеме были доведены до жестокой сечи две нации, естественный удел которых — не взаимно истреблять и ослаблять, а взаимно друг друга дополнять. Увы, на деле народы Германии и России два раза, с перерывом в двадцать с небольшим лет, смотрели друг на друга через прорези винтовочных прицелов, панорамы артиллерийских орудий, штурманские прицелы, в перископы подлодок...

21 июня 1941 года в три часа дня Ева Браун — счастливая и загоревшая — выходила на берег в районе мыса Форос. Отличная спортсменка, она привыкла к холодному мелководью Балтики, и теперь Черное море покорило ее сразу же, как только она впервые вошла в его зеленоватые воды неделю назад.

Где-то там, по правую руку, была белокаменная столица русского флота Севастополь. Сегодня утром они видели ее с фюрером лишь с моря, когда лидер «Москва» с ними на борту проходил длинной, глубоко уходящей вглубь берега бухтой. В другую сторону от Фороса начиналась зона ярких, игрушечных с виду курортных поселков. А если поднять голову вверх, то в глаза сразу бросалась белизна старинной церкви Форос. И все здесь было веселым, ослепительно белым под ярким, мирным летним солнцем...

Фюрер, одетый в белые рубашку и брюки из тончайшего льна, сидел в шезлонге и улыбаясь смотрел на Еву — эффектную в открытом купальнике. Впрочем, эффектной она была всегда, а вот такой естественной и радостной он видел ее очень редко. Видно было, что и Гитлер расслабился, впервые за долгие годы оказавшись в совершенно непривычном для себя состоянии... Он ощущал себя не изгоем общества, не непризнанным гением архитектуры, не одиноким мечтателем в полутьме фронтового блиндажа, не политическим борцом, всегда готовым лязгнуть зубами как волк-одиночка, и не обожаемым вождем и отцом нации... Сейчас он был просто не очень молодым, но полным сил человеком, вдруг почувствовавшим, что счастье возможно...

Фюрер только вчера прилетел сюда самолетом русских ВВС из Москвы после утомительных бесед со Сталиным. Несмотря на привычку к полетам над Германией, полет через Россию ошеломил его. Он оказался событием сам по себе и совершенно не походил на германский, на европейский полет над чересполосицей полей и муравейниками островерхих городков.

Серебристый, комфортабельный ПС-84 и два его двигателя были сделаны на русских заводах по американской лицензии Дугласа. Однако американскую конструкцию русские тщательно пересчитали по своим нормам прочности, и она стала немного тяжелее, зато еще надежнее. Русские сумели перевести чужие чертежи на свою технологию, а заодно и все дюймовые размеры — в миллиметры. Об этом перед полетом на неплохом немецком языке рассказывал фюреру красивый русский авиаконструктор с труднопроизносимой фамилией Мясищев.

Что в честном историческом исследовании надо считать наиболее существенным?

Племянница Ленина — Ольга Дмитриевна Ульянова рассказывала мне, что однажды ее публично спросили:

— Толкуют то о немецких, то о еврейских корнях Ленина со стороны матери... А какой вариант устроил бы лично вас?

И Ольга Дмитриевна не растерялась: