Во всем городе только два человека знали номер личного телефона Перри Мейсона, который не значился в телефонном справочнике: Делла Стрит, секретарша Мейсона, и Пол Дрейк, глава Детективного агентства Дрейка.

Это было в начале марта, в холодную, сырую ночь, за окнами выл ветер. Перри Мейсон тяжело ворочался в постели, борясь с бессонницей, когда зазвонил телефон. Правой рукой он нащупал выключатель настольной лампы, зажег свет и снял телефонную трубку.

— Черт возьми, Делла, почему вы не спите в такой час? — хрипло спросил он.

— Мистер Мейсон? — послышался в трубке мужской голос.

— Да, а кто это? —удивился Мейсон.

Делла Стрит вскрывала почту, когда в контору вошел Мейсон.

— Вы что-то рано,— заметила она.— Вы не забыли, что дело «Народ против Смиздорса» отклонено окружным прокурором?

— Нет. Я пойду изучать газеты.

Она удивленно посмотрела на него и улыбнулась. Смех тронул уголки рта, губы дрогнули, но в глазах оставалось удивление.

— Вы увлеклись историей? — изумленно спросила она.

Перри Мейсон лежал в постели и читал, когда зазвонил телефон. Он нахмурился и снял трубку.

— Хэлло, шеф,— услышал он голос Деллы Стрит.— Вы читали вечерние газеты?

— А что в них?

— Вы читали?

— Просматриваю, а что?

Мейсон остановил машину. Дорога петляла по типичной для Южной Калифорнии местности. Район был новым, много свободных от застройки мест. Часто встречались столбы с надписью «Продано». Новенькие бунгало стояли поодаль от них ровненькими рядами.

—  В одном из них,— сказал Дрейк.

Мейсон посмотрел на номера домов.

— Кажется, в самом последнем,— заключил он.— Да, здесь.

Бунгало стояло в стороне от других. Неподалеку виднелась асфальтированная стоянка для машин. По цементной дорожке они прошли к бунгало.

Когда Мейсон подходил к дверям своей конторы, на пороге его встретила Делла.

— Меня ждут, Делла?

— Миссис Тамп и Бирл Гейлорд.

— Но встреча была назначена на два часа.

— Я знаю, но они чем-то обеспокоены. Говорят, что хотят,немедленно видеть вас/

С Софьей Леонидас я познакомился в Египте в конце войны. Она занимала довольно ответственный ноет в департаменте иностранных дел. Я столкнулся с ней по службе и вскоре оценил ее деловые качества, которые дали ей возможность занять такое высокое положение. В то время ей было всего двадцать два года.

Она была очень привлекательна. Кроме того, природа наградила ее ясным умом и чувством юмора, которое казалось мне восхитительным. Мы подружились. С ней было очень легко, и мы отлично проводили время.

Все это я очень ценил. Но только получив приказ отправиться на восток,— в самом конце войны — я понял еще кое-что: я понял, что люблю Софью и хочу жениться на ней.

Мы обедали у Шепарда, когда я сделал это открытие. Оно не удивило меня: это было просто признание давно известного мне факта. Я взглянул на нее другими глазами, но увидел то, что уже знал. /Мне нравилось все, что я видел: темные кудрявые волосы, живые голубые глаза, маленький квадратный подбородок и прямой нос. Мне нравился се изящный серый костюм и сверкающая белизной блузка. Она выглядела типичной англичанкой — и это мне особенно нравилось. Три года я не был дома я очень соскучился по всему английскому.

Никто, подумал я, не мог бы выглядеть столь типично, и тут же задал себе вопрос: кто она по национальности?

Прошло более двух лет, прежде чем я вернулся в Англию. Это были нелегкие годы. Я писал Софье и довольно часто получал от нее письма. Так же как мои, они не были любовными. Скорее, это были письма близких друзей, но я знал, что наше чувство выросло и окрепло,

Я приехал в Англию в серый сентябрьский день. Из аэропорта послал Софье телеграмму:

«Только что приехал. Пообедайте со мной у Марло в 9 вечера.  Чарльз».

Через несколько часов, уютно устроившись в кресле, я читал «Таймс».

Просматривая колонку рождений и смерти, я наткнулся на фамилию Леонидас:

Я всегда интересовался работой моего отца, но никогда не думал, что наступит момент, когда у меня появится личная заинтересованность в полицейских делах.

Я еще не видел Старика. Его не было дома, когда я приехал. Приняв ванну, побрившись и приведя себя в порядок, я сразу отправился на свиданье с Софьей.

Когда я вернулся домой, Гловер сказал мне, что отец в кабинете.

Он сидел за письменным столом, заполненным бумагами, когда я вошел. Отец вскочил.

— Чарльз! Как долго ты не был дома!

На следующий день мы с инспектором отправились в Свпклн Дин.

У меня было довольно странное положение. Правда, в самом начале войны я был связан со спецотделом Скотланд-Ярда, и это давало мне официальное право на участие в расследовании.

Отец сказал:

— Для того чтобы раскрыть это преступление, нам необходима информация изнутри. Мы должны узнать все об обитателях этого дома. И именно ты можешь Нам помочь.

Мне это не понравилось.

К нам приближалась высокая женщина, небрежно одетая.

— Тетя Эдит,— предупредила Софья.

Я встал.

— Это Чарльз Хейворд, тетя Эдит. Моя тетя, мисс де Хэвиленд.

Эдит де Хэвиленд было около семидесяти. Загорелое лицо, небрежно заколотые седые волосы и проницательный взгляд.