Автопилот превосходно произвел посадку. Я не сводил глаз с его циферблата в течение всего времени и видел, что стрелка ни разу не отклонилась больше чем на четыре деления. Для такого старого корабля, как наш «Аркленд», это было хорошо — мне случалось производить посадку на Землю и при отклонении стрелки на семь делений. Но никогда я не чувствовал себя при этом плохо. Молодой Стенвей выскочил из своего гамака раньше, чем амортизаторы прекратили работать. Я продолжал лежать. И он наклонился ко мне, улыбаясь.

— Вставай, Джо, — сказал он. — Что, о пенсии мечтаешь?

Я поднялся рывком и, шутя, так толкнул его, что он оказался опять в своем гамаке. Мы снова ощущали нормальное земное притяжение; во всем теле в мускулах и костях — чувствовалась какая-то правильность. Такое чувство знакомо всем, кто хоть на небольшой период покидал Землю. Мне было приятно чувствовать себя все еще крепким и здоровым, несмотря на большой срок работы на межпланетных магистралях.

— Итак, мы в Вашингтоне, — снова сказал Стенвей, — какой сегодня день?

— Не так быстро, детка. Откуда мне знать, какой сегодня день? Я ведь здесь только гость и ненадолго.