Петра Алексеевича Кропоткина по праву можно считать одним из наиболее выдающихся классиков анархистской мысли. Он не сражался на баррикадах во время революций, как Михаил Бакунин, не был руководителем повстанческих анархистских армий, как Нестор Махно и Буэнавентура Дуррути. Петр Алексеевич был выдающимся теоретиком, одним из создателей концепции анархо-коммунизма. Его идеи с конца XIX в. и по сей день оказывают влияние на массовые социальные движения, борющиеся за социальную справедливость и свободу личности. Учеником Кропоткина считал себя Нестор Махно, руководитель Революционной повстанческой армии Украины (противостоявшей в 1917—1921 гг. белым, красным, украинским националистам), пытавшийся осуществить анархистский социальный эксперимент на Украине. Идеи Кропоткина далеко не безуспешно пытались воплотить на практике и испанские анархисты в 1936—1939 гг., противостоявшие в годы гражданской войны в блоке с различными левыми силами диктатуре Ф. Франко. Разработанная Кропоткиным концепция анархо-коммунизма до наших дней является основополагающей для анархистского движения во всем мире. Впрочем, влияние идей Петра Алексеевича не ограничивается анархистским движением. Ученый-энциклопедист, он оказал серьезное влияние на развитие естественных и общественных наук. Как географ он известен участием в многочисленных экспедициях в Сибири, Маньчжурии, на Дальнем Востоке в 1860—1870-е гг. В области геологии Петр Алексеевич является одним из создателей ледниковой теории. В области биологии и социологии он известен в качестве автора концепции ”биосоциологического закона”, гласящего, что внутривидовая взаимопомощь (”инстинкт общительности”) является одним из наиболее важных факторов эволюции животного мира. Идеи Кропоткина во многом пересекаются с принципами современных экологических движений. Петр Алексеевич был одним из первых социальных мыслителей, доказывавших, что корни социального поведения, альтруистической этики человека, гармоничной жизни следует искать в природе, разрыв же с ней неизбежно ведет к деградации и гибели человечества. Столь же интересны и экономические идеи Кропоткина, обосновывавшего необходимость преодоления стихии рыночной экономики, но при этом, вслед за М. А. Бакуниным, предупреждавшего об опасности установления господства бюрократии. Системе государственного социализма, популярной в конце XIX начале XX вв., Петр Алексеевич Кропоткин противопоставлял идею самоуправления трудящихся на производстве и демократического планирования, основанного на заказах потребителей. Развиты в его трудах и идеи преодоления индустриального централизованного производства, перехода к экономике сетей. В качестве альтернативы этой системе он предлагает переход к экономике сетей, малым и гибким технологиям, интеграции интеллектуального и физического труда, соединения производства с потреблением, индустрии с сельским хозяйством. В конце XX — начале XXI вв. эти идеи, во многом, востребованы современными ”левыми” и нашли своих продолжателей в лице теоретиков экосоциализма А. Горца и М. Букчина.

Оскар Уайльд считал жизнь Кропоткина ”совершенной жизнью”, а Бернард Шоу назвал его ”одним из святых столетия”. И действительно, его жизнь раскрывает в нем личность, исключительную по своим нравственным качествам. Кропоткин родился в 1842 г. в семье генерал-майора. Представитель знатного княжеского рода, ведущего происхождение из династии Рюриковичей, получивший прекрасное образование, добившийся в молодые годы больших успехов в географических исследованиях, он отказался от блестящей военной и научной карьеры и посвятил себя революционному движению. В выборе своего жизненного пути он, как и многие революционеры-народники, руководствовался этическими принципами. Ведущую роль здесь сыграло осознание долга перед крестьянством, за счет труда которого столетиями жило российское дворянство и представители других привилегированных слоев общества. И это не был выбор юнца, увлекшегося громкими радикальными идеями и интеллектуальными изысками. Служивший офицером в Сибири и там лично расследовавший дела о злоупотреблении властью, работавший над проектами реформ, Кропоткин на практике пришел к выводу о необходимости коренного изменения существующей политической и экономической системы. С 1872 г. в Швейцарии он примыкает к анархистскому движению и вступает в I Интернационал. Затем — становится одним из руководителей народнической анархистской организации ”чайковцев”, ведет пропаганду среди рабочих.

Кропоткин неоднократно подвергался преследованиям со стороны правительства. В 1874-1876 гг. он был в заключении в Петропавловской крепости, в 1883—1886 гг. находился во французских тюрьмах. С лета 1876 г., совершив побег из тюремного госпиталя в Санкт-Петербурге, Кропоткин скрылся за границу. В эмиграции он участвовал в деятельности анархистского и социалистического движения Швейцарии, Франции, Англии, оказывал серьезную помощь российским анархистам. Здесь были написаны главные книги его жизни, среди которых: ”Хлеб и воля”, ”Современная наука и анархия”, ”Взаимопомощь как ведущий фактор эволюции”, ”Великая французская революция”, мемуары ”Записки революционера”, исследование ”В русских и французских тюрьмах” и др.

Лишь Февральская революция 1917 г. дала возможность Кропоткину вернуться на родину. Считая ошибочным поддерживать революцию в условиях Первой мировой войны, временно отойдя от политики, он все же остался анархистом. Так, заявив, что считает ”

”Речи бунтовщика” — это большой теоретический труд Кропоткина, в котором он впервые сформулировал в целостном виде свою концепцию анархического коммунизма. В нее вошли статьи, написанные Петром Алексеевичем в 1879—1882 гг. для анархистской газеты ”Бунтовщик” (”Le Révolté”), которая и дала название книге. ”Речи бунтовщика” впервые вышли в 1885 г., в годы пребывания Петра Алексеевича во французской тюрьме.

Несомнѣнно, мы идемъ большими шагами къ революціи. Разразившись въ одной странѣ, она, какъ въ 1848 году, перейдетъ въ сосѣднія и, охвативъ весь міръ, переродитъ современное общество и дастъ ему новые источники жизни.

Для подтвержденія этой мысли незачѣмъ ссылаться на свидѣтельства знаменитаго нѣмецкаго историка Гервинуса

[3]

или извѣстнаго итальянскаго философа Феррари

[4]

, которые послѣ основательнаго изученія современной исторіи убѣдились въ неизбѣжности великой революціи въ концѣ этого вѣка. Стоитъ только присмотрѣться къ картинѣ, развернувшейся передъ нами за послѣдніе двадцать лѣтъ, приглядѣтъся къ тому, что происходитъ сейчасъ вокругъ насъ.

Мы видимъ, что два господствующихъ явленія ярко выступаютъ на сѣромъ фонѣ окружающаго: пробужденіе народа на ряду съ полнымъ нравственнымъ, умственнымъ и экономическимъ крахомъ правящихъ классовъ и предсмертныя судороги, немощныя усилія имущихъ классовъ, стремящихся помѣшать этому пробужденію…

Да, пробужденіе народа!

Если экономическое положеніе Европы можетъ быть формулировано словами: промышленный и коммерческій хаосъ и несостоятельность капиталистическаго производства, — то политическое состояніе должно быть охарактеризовано такъ: быстрое разложеніе и близкій крахъ всѣхъ государствъ.

Дѣйствительно, всѣ они, отъ жандармскаго самодержавія Россіи до буржуазной олигархіи Швейцаріи, большими шагами идутъ къ разложенію и, слѣдовательно, къ революціи.

Дряхлые старики съ морщинами на челѣ, съ дрожащей поступью, изъѣденные конституціонными болѣзнями, неспособные пріобщиться къ новымъ потокамъ жизни, они безцѣльно растрачиваютъ жалкій остатокъ своихъ силъ на взаимную вражду, на защиту отжившихъ предразсудковъ, и этимъ ускоряютъ свою гибель.

Неизлѣчимая болѣзнь — болѣзнь старости и разложенія — гложетъ ихъ.

Есть эпохи въ жизни человѣчества, когда чувствуется необходимость грандіознаго потрясенія, катаклизма, который пробудилъ бы общество отъ его вѣковой спячки. Въ эти эпохи каждый живой, мыслящій человѣкъ начинаетъ сознавать, что такъ жить дальше нельзя, что должны наступить событія, которыя прервутъ нить исторіи, выкинутъ человѣчество изъ колеи, въ которой оно погрязло, и поведутъ его по новымъ путямъ, къ чему-то неизвѣстному, въ поискахъ за идеаломъ. Чувствуется необходимость грандіозной, неудержимой революціи, которая разрушитъ экономическій режимъ, основанный на эксплоатаціи, спекуляціи и обманѣ, и политическую организацію, построенную на господствѣ небольшой кучки, достигшей власти хитростью и интригами.

Эта революція обновитъ общество въ его умственной и нравственной жизни и вдохнетъ въ его мелочную, повседневную, развратную жизнь новую струю самоотверженныхъ порывовъ и благородныхъ стремленій.

Въ такія эпохи, когда самодовольная посредственность убиваетъ мысль и преслѣдуетъ всякаго, не преклоняющагося передъ авторитетами, когда убогая нравственность и скудная добродѣтель людей золотой середины становится закономъ, когда вездѣ царитъ низость и пошлость — революція становится необходимостью.

Лучшіе люди всѣхъ слоевъ общества призываютъ бурю, чтобы она своимъ огненнымъ дыханіемъ очистила міръ отъ чумы, заразившей его, уничтожила ржавчину, поѣдающую насъ, увлекла въ своемъ бурномъ порывѣ жалкіе остатки прошлаго, лишающіе насъ воздуха и свѣта, и принесла всему человѣчеству новый потокъ молодости, честности и благородства.

Въ такія эпохи забываютъ о насущномъ хлѣбѣ, и люди, уставшіе отъ неподвижности и тупости окружающаго, задыхающіеся въ смрадномъ болотѣ жизни, всѣми силами стремятся къ свѣту, къ прогрессу, къ обновленной, полной мысли и силы, жизни. Исторія въ своемъ прошломъ даетъ намъ яркій примѣръ подобной эпохи: паденіе Римской имперіи. Человѣчество переживаетъ сейчасъ такую же фазу глубокаго перерожденія.

Въ предыдущихъ главахъ мы пришли къ заключенію, что Европа катится по наклонной плоскости къ революціи.

Изслѣдуя способы производства и обмѣна, установленные буржуазіей, мы замѣчаемъ, что гангрена охватила весь современный строй жизни.

Мы видимъ полное отсутствіе какихъ-бы то ни было научныхъ и гуманитарныхъ основъ, безумное расточеніе общественнаго капитала, жажду наживы, дошедшую до полнаго пренебреженія всякими законами общественности, непрерывныя промышленныя войны и невообразимый хаосъ. Мы съ восторгомъ привѣтствуемъ приближеніе дня, когда крикъ:

долой буржуазію

! вырвется изъ всѣхъ устъ съ тѣмъ единодушіемъ, съ которымъ провозглашалось некогда паденіе династій.

Изучая развитіе государствъ, роль ихъ въ исторіи и разложеніе, охватившее ихъ, мы видимъ, что современный способъ группировки заканчиваетъ свое существованіе; онъ совершилъ все, на что былъ способенъ, и теперь рушится подъ своей собственной тяжестью, чтобы уступить мѣсто новымъ организаціямъ, основаннымъ на новыхъ принципахъ, соотвѣтствующихъ современнымъ стремленіямъ человѣчества.

Стоитъ только прослѣдить за возникновеніемъ идей въ современномъ обществѣ, чтобы понять, съ какимъ рвеніемъ человѣческая мысль работаетъ сейчасъ надъ полной переоцѣнкой цѣнностей, завѣщанныхъ намъ прошлыми вѣками, и надъ выработкой новыхъ философскихъ и научныхъ системъ, предназначенныхъ стать основами грядущихъ человѣческихъ организацій. Не только реформаторы изъ народа, изнуренные непосильнымъ трудомъ и нестерпимой нуждой, мечтающіе о лучшемъ будущемъ, возстаютъ сейчасъ противъ современныхъ учрежденій. Ученые, воспитанные на старыхъ предразсудкахъ, стараются отряхнуть съ себя пыль ветхости, прислушиваются къ броженію мысли въ народѣ и становятся выразителями и провозвѣстниками новыхъ идей. „Все разъѣдающій ядъ критики подрываетъ завѣщанныя намъ непреложныя истины; философія, естественныя науки, этика, исторія, искусство, все гибнетъ въ этой разрушительной работѣ, ничему нѣтъ пощады!” — восклицаютъ возмущенные консерваторы. Да ничему и не будетъ пощады, даже самимъ основамъ вашего соціальнаго строя — частной собственности и власти. Всѣ работаютъ сейчасъ надъ ихъ разрушеніемъ, — всѣ, отъ негра мастерской до работниковъ мысли, отъ заинтересованныхъ въ реорганизаціи современнаго строя до тѣхъ, которые содрогнутся при видѣ своихъ же мыслей, осуществленныхъ на практикѣ, отряхнувшихъ съ себя пыль библіотекъ, воплощенныхъ самой жизнью.