Свернув в переулок, Гунлауг огляделся. Высокие, мрачные стены домов. Мокрая, в свете луны словно смазанная жиром мостовая.
Инспектор снов понюхал воздух.
Да, пахло мерзко. Б-р-р-р…
Он пошел дальше. Холодный ветер ударил в лицо. Где-то вперед, за углом послышался волчий вой.
Гунлауг усмехнулся.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Он вернулся из сна довольный и отдохнувший, на губах еще ощущался вкус амброзии…
Вообще, последний месяц дела обстояли лучше некуда. Страхи попадались слабые, кошмары он щелкал словно семечки. Придумалось два новых, прекрасных как пение любимой женщины, и изящных, как брабантские кружева сна. И самое главное, луговые альфы обещали взять его на праздник прощания с летом. Это была большая честь.
Гунлауг искупался в ручье и, дожевывая на ходу свежую булку с маком, которую вытащил из сделанного позавчера сна, остановился возле входа в пещеру. Он потянулся всем своим длинным телом и вдруг замер, сообразив, что ветер дует со стороны Черной Стены. Это был странный ветер. Он нес с собой сладковатый запах гнили.
По-прежнему ярко светило солнце, одуряюще пахли бродячие цветы, и духи давно погибших королей начинали собираться в заброшенной харчевне у старой дороги на восток, и, как всегда, пела вечно нарождающаяся и всегда умирающая алмазная змея…
Но все это странным образом отделилось, отодвинулось в сторону – из-за ветра от Черной Стены, который означал погоню.