Планета представляла из себя огромную свалку. Ни одного свободного метра. Гигантские разноцветные квадраты перемешаны с какими-то странными многолепестковыми конструкциями, и промежутки между ними засыпаны более мелкими и невероятно разнообразными по форме и расцветке предметами. В глазах рябило от пестроты, сливавшейся к горизонту в радужное марево.

– Ну ладно, – сказал Лак. – Ты – налево, я – направо… Беда с вами, новичками. Всегда вы бросаетесь на какую-нибудь яркую и абсолютно ненужную дрянь. А ценные вещи обходите стороной… Эх, ну ладно, значит, решили: ты – налево, я – направо. Помни, хороший утильмен без добычи не возвращается!

Андрей пожал плечами и свернул налево.

Пусть ворчит. Где ему понять… Он же ничего не видел, кроме своей свалки. Родился здесь, здесь и умрет. А я помню Землю.

Зря я катапультировался. Лучше сгореть с кораблем, чем всю жизнь копаться в отходах. Родители Лака и прочих утильменов тоже когда-то катапультировались. А для Лака это уже родной мир. И выбраться невозможно. Планету посещают только мусоровозы-автоматы. Появятся, зависнут на большой высоте, сбросят груз отходов и, протяжно пискнув, исчезают в пространстве.