Чудовище ревело и билось о стену соседней камеры. Монстр кипел яростью потому, что не мог утолить своей жажды кровью Этриана.

Юноша не имел ни малейшего представления о том, сколько времени находится в заключении. В застенках Эхлебе понятия день и ночь теряли смысл. Единственным светом, который ему удавалось видеть, была лампа тюремщика, когда тот приносил тыквенную похлебку или совершал редкие обходы.

Его появлению в подземельях Эхлебе предшествовало бесцветное детство в трущобах Форгреберга – столице крошечного королевства, расположенного далеко на западе. Там же жили его мать – странная женщина, с примесью крови колдуньи в жилах, и ещё более странный отец…

Затем что-то случилось. Мальчик не понимал, что именно. Наверное, это произошло потому, что отец оказался вовлеченным в политику. Отголоски этого не обошли маму и сына. Пришли какие-то люди и увели их. И вот он теперь здесь в темноте, закованный в железо, а общество его разделяют лишь блохи. Юный узник не знал, где находится и что случилось с его матерью.

Он молил Небеса о том, чтобы наступила тишина.

– Он приближается! Он уже у Жемчужных Врат! – радостно возвестил Чу.

Ссу-ма Ших-кай оторвал взгляд от утреннего доклада. Это был грузный человек с бычьей шеей. В нем было что-то от борова. Ссу-ма походил на борца, а не на тервола – командира легиона Срединной армии.

– Кванг-юин, веди себя так, как приличествует Претенденту.

– Прошу прощения, господин Ссу-ма, – встав по стойке смирно, произнес Чу.

Ших-кай вышел из-за стола.