Уорик бросился в кресло, поддернул брюки и, наклонившись, похлопал меня по колену:

— Помните, вы мне рассказывали о Мендингеме?

Я кивнул: такая история забудется не скоро.

— Так вот, — продолжал он, — у меня есть для вас сюжетец ничуть не хуже. Я только что получил его из первых рак, от одной бабенки, если можно так выразиться, — история с пылу с жару.

Я немного отодвинулся в сторону: в его восторге было что-то воистину дьявольское, и он грубо отозвался о женщине, с которой, если интуиция меня не подводила, должно быть, произошла трагедия. Но Уорика остановить невозможно: стыд или благородные чувства неведомы ему, когда пробуждается жажда раздобыть хороший «сюжет». Как мальчик в хорошо известной картине, «он не успокоится, пока эту жажду не утолит».