Кто бы мог подумать, что модный клетчатый костюм способен стать причиной больших несчастий! Именно он оказался виновен в том, что безвредную переводчицу Ларису Куприянову перепутали в столичном аэропорту с крутой суперагентшей, вызванной для выполнения опасной миссии. Лариса не сразу сообразила, в чем дело. Подписывая контракт, она полагала, что ей предстоит сопровождать ирландского профессора-лингвиста в его поездках по Москве. Но — о, ужас! Вместо этого ей поручают совсем иное дело. Предстоит держать под неусыпным наблюдением мелкого афериста, пройдоху и красавчика Антона Жидкова. Однако задачка не из легких! Не дать ему связаться с бывшей любовницей Кариной. Перехватить бесценную посылку, которую Карина должна переслать из Японии в Россию. Дело осложняется двумя обстоятельствами — таинственным убийством в семье Жидкова и отсутствием какого-либо опыта оперативной работы у агентши-самозванки…
Глава 1
Она должна быть одета в клетчатый костюм. Багаж — темно-синяя сумка на колесиках и зонт в виде трости. Самолет приземлился вовремя, и вышеозначенная особа действительно появилась вместе с первой группой пассажиров. Корабельников ожидал увидеть коротко стриженную брюнетку с пронзительным взглядом и спортивной фигурой — именно такой ему представлялась женщина, занимающаяся мужской работой.
Она выглядела иначе. Средний рост, банальные русые волосы, собранные в пучок, нос вздернут. Лет тридцать, вид чопорный.
— Лариса? — спросил Корабельников, шагнув вперед.
В любой толчее он чувствовал себя как рыба в воде. Вот и теперь оказался ближе всех к проходу, по которому шли пассажиры только что приземлившегося самолета.
— Да, Лариса, — ответила женщина и посмотрела на него серыми глазами. — Это вы меня встречаете?
Глава 2
…Тамара ненавидела аэропорты, аэродромы, самолеты и вообще все, что связано с авиацией и воздухоплаванием. Ее нелюбовь, широкая, как море, распространялась также на дирижабли, которых, впрочем, она ни разу в жизни не видела, и воздушные шары. Но это не была ненависть трусихи, которая в случае необходимости предпочла бы преодолеть Атлантический океан на надувном матраце, нежели перелететь на самолете.
Пошлые утешения типа «рожденный ползать летать не может» были не для Тамары. Любовно взращенное и многие годы тщательно культивируемое чувство возникло не спонтанно, а в результате вполне конкретных жизненных обстоятельств. Точнее — ее детство прошло в крохотной квартирке странного на вид кирпичного двухэтажного сооружения, грязно-желтого и вечно пыльного снаружи и внутри. Данную помесь, казармы с колхозной конюшней Тамара до пятнадцати девичьих лет называла родным домом, но это было все, что за двадцать лет безупречной службы заработал ее отец, типичный советский офицер без влиятельных покровителей, наглухо застрявший в майорах каких-то тухлых инженерных войск.
Но это было полбеды. Собственно беда вольготно и нагло располагалась по соседству: два больших аэродрома, гражданский и военный, жили своей насыщенной, хлопотливой жизнью, без перерыва на обед напоминая жильцам окрестных домов о том, кто здесь хозяин. Из-за шума люди не разговаривали, а кричали, сильно напрягались, чтобы услышать друг друга, не слышали, злились, орали еще громче, срывая голоса. Помимо этого, на аэродромах что-то падало, взрывалось, долго горело, распространяя на сотни метров вокруг жуткие запахи. Жиденькую завесу секретности местные проныры-сплетницы через день-другой рвали в клочья и с удовольствием обсасывали в очередях и на лавочках вплоть до следующего происшествия.
Рев круглосуточно грохочущей техники, взлетающих и приземляющихся самолетов сводил с ума местных обитателей, которые часто ездили скандалить то к областному, то к воинскому начальству. При этом все понимали, что выхода нет, а путь к избавлению от адовых мук лежит либо через какой-то чудесный обмен, либо через кладбище. О купле-продаже в те годы еще не помышляли, да и неоткуда было бы взять небогатым людям деньги на новое жилье. И продолжали жить в этой приаэродромной резервации годами, десятилетиями, точно ставил кто-то на них безумный эксперимент, а они, как подопытные мышки, не могли покинуть квартиры-клетки.
Своевременно уехав, точнее, сбежав из отчего дома, Тамара сделала очень приличную для бедной провинциалки карьеру. Серьезно помогли не только грудь, достигшая, несмотря на звуковые эффекты, значительных размеров, но и умение держать удар, не падать духом в трудные моменты и — ловить момент, когда удача сама идет в руки. Последнее ей удавалось особенно хорошо, что сама Тамара относила за счет великой женской интуиции. За годы, проведенные в столице, она стала классической бизнесвумен, со всеми плюсами и минусами этого сорта женщин. Но, к собственному изумлению, сквозь годы она пронесла чувство неистребимой ненависти ко всему летающему. Недаром говорят, что эмоции детства — самые сильные.
