Она была русской девушкой в далекой стране, для которой казалось огромной удачей окунуться в экзотическую атмосферу жаркой, неистовой Африки. Она и не предполагала, что впереди ее ожидает настоящее счастье — любовь. Любовь нежданная, незваная, невероятная — романтичная, как чувственный «черный» блюз.
Она медленно покачала головой. Нет, уже слишком поздно. Видно, эту чашу им суждено испить до дна. Не важно, что в ней, божественное вино или яд. До дна!
Наташа скользнула на ковер, увлекая его за собой. Тела их сплелись в. страстном объятии. Майкл высвободился из ее рук и, не отрывая губ от пылающей кожи, опустился вниз к ее ногам. Тонкие колени, дрогнув, разошлись, открывая перед ним то, что составляет вечную, неразрешимую загадку женщины. Майкл припал к ней лицом, вдыхая пьянящий аромат ее тела. Язык дразнящим движением завибрировал, затанцевал в ней.
Наташа застонала и вся изогнулась ему навстречу. Пальцы широко раскинутых рук конвульсивно сжимались и разжимались. Волосы разметались по ковру и, казалось, жили своей самостоятельной жизнью. Майкл приподнялся над ней, торжествуя от сознания своей власти над этим божественным телом. Сейчас она целиком принадлежит ему и никто не в силах ее отнять.
Наташа протянула к нему руки, вся призыв, желание, страсть. Соски, как два пунцовых бутона, цвели на не тронутой загаром коже ее груди. Нежные полукружия ребер вздымались в такт прерывистому дыханию. Она притянула его к себе, длинные ноги обвились вокруг его шеи.
Он ворвался в нее бурно, неистово, не таясь, так, как она этого хотела. Он знал, он чувствовал это и ликовал. Ее горячие соки омывали его, все внутри пульсировало, сжималось, требуя — еще, еще!
Часть первая
Нигерия. 1980 год
Самолет приземлился в аэропорту Лагоса глубокой ночью. После четырнадцатичасового перелета Наташа чувствовала себя совершенно разбитой. За всю дорогу она не сомкнула глаз. Голова пухла от обилия впечатлений. Москва засыпанная январским снегом, Вена, еще не отошедшая от рождественских безумств, мрачноватый аэропорт в Триполи и, наконец, Лагос. Тонкие силуэты пальм на фоне бездонного тропического неба, редкие огни, незнакомая гортанная речь и черные лица вокруг. Она вдруг болезненно ощутила свою непохожесть и впервые отчетливо поняла, что попала в незнакомый, чужой для нее мир. Сможет ли она когда-нибудь стать здесь своей?
Когда она объявила родным, что намерена отказаться от распределения в одно из торговых объединений и вместо этого ехать по контракту переводчиком в Нигерию, реакция была бурной. Как! Отпустить ребенка одного в Африку, да еще не в столицу, в посольство или торгпредство, а на какую-то стройку, в джунгли, в медвежий угол. Немыслимо! Но Наташа была непреклонна. Она с жаром объясняла им, что всегда успеет насидеться за бумажками, это никуда не денется. А пока она молода, свободна и полна сил, ей хочется увидеть мир. Ну когда еще ей представится возможность побывать в Африке, увидеть все своими глазами, и не из окна посольского офиса, а изнутри. Надо сказать, что авантюрная жилка была присуща всем членам ее семьи, и наконец они сдались.
Все знакомые были тут же поставлены на уши, и вскоре Наташу познакомили с Борисом Львовым, бывшим корреспондентом ТАСС в Нигерии. Он вернулся из Лагоса год назад, а до этого провел там в общей сложности лет семь, знал об этой стране все, что только можно, и даже больше и был для Наташи сущей находкой.
Она хорошо помнила их первую встречу. Дверь ей открыл худощавый невысокий человек лет сорока с узким интеллигентным лицом.
— Ты Наташа Преображенская? — спросил он с порога. — Аркадий звонил мне насчет тебя. — И, помогая ей снять пальто, добавил: — Ничего, что я на ты? Старая журналистская привычка.
