— Ты ещё не помер с голода, Пий? Вставай! Я придумал, что нам делать. Ты меня слышишь, Пий?

С такими словами обратился утром 7 августа 1570 года известный парижский учитель фехтования Базиль Пьер Ксавье Флоко к сврему слуге Антонио. Почему он называл его Пием? Это целая история. Просто он давно собирался отомстить своему кровному врагу, необычайно могущественному человеку. И придуманное имя должно было ему в этом помочь. В старые добрые времена, когда в кошельке Базиля позванивали деньжата, он обычно покрикивал:

— Пий, подай бокал вина!

— Пий, сбегай в лавку за орехами!

Казалось бы, чего особенного — Пий! — имя как имя. Одна лишь сестра Базиля, монахиня Франсуаза, знала, где в этом слове таится яд. Знала и приходила в ужас от чудовищного замысла брата.

В то самое время, когда Базиль Пьер Ксавье Флоко вместе со своим неожиданным гостем дышал знойным воздухом на Пре-о-Клер, двадцатилетний король Карл IX занимался в Лувре неотложными государственными делами.

— В этом виноваты одна вы! — кричал он, топая ногами. — По вашей милости они завтра окажутся в Париже.

Разговор, естественно, шёл о гугенотах. А та дама, на которую король топал ногами, была его матерью, вдовствующей королевой Екатериной Медичи.

А гневаться королю и впрямь было отчего.

Его милая мамочка по-прежнему ни в чём не желала считаться со своим сыном королём.

В то самое время, когда король Франции Карл IX, отыскав главную виновницу своих бед, топал на неё ногами, а Базиль Пьер Ксавье Флоко вместе со своим неожиданным гостем дышал знойным воздухом на Пре-о-Клер, в судьбу нашего героя вошла женщина.

Звали её Сандрезой Шевантье.

Окна старинного особняка, куда Сандреза Шевантье пришла на свидание, смотрели на Пре-о-Клер. Она как раз подошла к окну:

— Посмотрите, мой бравый капитан, вон тот худощавый брюнет, который так красиво владеет шпагой, весьма грациозен. Не правда ли?

— Я готов убить каждого, кто вам хоть немного понравится, — последовал ответ.

В тот день стояла непривычная для Парижа жара. Секундантов Базиль Пьер Ксавье Флоко и племянник достославного каноника не взяли. Во время дуэли на Пре-о-Клер не присутствовало ни одного постороннего человека. Однако, когда стих звон шпаг, внезапно нашлись два очевидца, которые свидетельствовали против Базиля. И, оказавшись в тюрьме по обвинению в преднамеренном убийстве да ещё с целью ограбления, Базиль Пьер Ксавье Флоко приуныл.

Преодолев все тюремные запреты, первой к нему в камеру проникла сестра Франсуаза. Маленькая, подвижная, в чёрном монашеском одеянии, она упала перед Базилем на колени и воздела к распятию руки.

— Не у господа бога прошу, у тебя вымаливаю, братец! Не ропщи на тюремщиков и судей. Признай всё, в чём тебя обвиняют, очисть свою душу. И бог примет тебя в лоно своё.

Она ничуть не менялась, его единственная сестра. Бог, покаяние и жертвенность — вот чем она жила. Мать Базиля умерла. Он знал, что в этом виноват отец. Малышу она оставила волшебный бриллиант и завещание — отомстить убийце за свою гибель. Воспитывался Базиль у сестры матери, своей тётки, у которой была дочка Франсуаза. Когда Франсуаза подросла, маленький Базиль сделался предметом её постоянных забот. Сначала Базилю, а потом себе — так решила она в детстве. Сначала людям, а затем себе — так она делала всю жизнь.

— Уйми гордыню, Базиль, — уговаривала его Франсуаза. — Признайся им: нашло затмение, сам не ведал, что делаю. Виновен. Мерзкая плоть просила пищи. Рука дьявола направила меня К тем семи золотым экю, лишив разума.