Книжки, одна говеннее другой, написали ВСЕ: даже факинг модели и факинг сутенеры с мордами чуть выразительнее булыжников. Книжки, говорю же, КНИГИ нет ни одной. Весь прошлый год ушел на то, чтобы наладить отношения с собственной головой. Большая часть этого – чтобы создать Книгу! Все-таки по страстной биографии если судить, равных мне нет. Да, признаю, я самый неровный, самый расхристанный сукин сын из гениев, живущих в России. Я решительно не могу скрывать, что мой IQ – самый высокий в стране, не беря в расчет безусловно превосходящих меня в этом компоненте Медведева и Путина… А вы, говоря обо мне, употребляете густой мат и двухэтажные комплименты: я заслужил и то, и другое.
Текст об авторе от избранного
«Это мой удел – служить виньеткой на телевидении», – пошутил как-то про себя мой закадычный товарищ Отар Кушанашвили, имея в виду свои частые появления на телеэкране в качестве гостя и «эксперта по всем существующим вопросам». Своей трибуны на ТВ у него сегодня, увы, нет. А ведь телевидению он отдал лучшие годы – «Партийная зона», «Большой куш», «Акулы пера», «На бульваре с Отаром» и т. д. Программа «Акулы пера» во многом благодаря его яркой эмоциональной словесной эквилибристике стала одной из самых рейтинговых на отечественном ТВ в 90-е годы. Но Отар не прижился на телевидении, в силу своего непрогнозируемого поведения и взрывного характера. «Я готов прогнуться под изменчивый мир, если от этого стану богаче», – сказал мне как-то Отар. Хотя, по правде говоря, если бы он умел прогибаться, то давно бы уже был если не богатым, то состоятельным. Наверно, поэтому всю свою кипучую энергию он сублимировал в область «отчаянной» печатной (а временами и «непечатной») публицистики.
Есть другой термин, придуманный американским журналистом Хантером С. Томпсоном, характеризующий творческий метод Отара: «гонзо-журналистика». Это когда описываешь не сами события, а пишешь про себя на фоне событий, явлений, людей. Возьму на себя смелость заявить, что у Отара и профессора «гонзо-журналистики» Томпсона много общего. Не только в манере письма, но и в саморазрушительных образах жизни обоих персоналий.
Дизайнер Филипп Старк признался как-то в интервью, что с самого начала был в профессии не зрителем, а актером. Точнее не скажешь. Отар никогда не довольствовался ролью зрителя и статиста. Всегда был актером, играя роль «плохиша» и «цветка зла». Он просек, что эти образы лучше продаются и приносят больше всего дивидентов в современной журналистике. Он сам приложил невероятные усилия, чтобы демонизировать свой экранный образ до такой степени, что некоторые уже верят, что по ночам у него из ноздрей вылезают змеи.
Предисловие
Я никогда не был силен по части кованого слога, чеканных формулировок, но, учитывая исключительность момента, на сей раз выдам формулу, которую изобрел и каковой вооружился как раз для того, чтобы объяснить, зачем я после всех сутенеров и проституток взялся за книгу и как я ее буду сооружать.
Формула проста, как депутатское желание обогатиться за наш счет: намерение плюс долг минус кривляние (от чего порой, ввиду моего психоэмоционального устройства, удержаться нет мочи).
По обе стороны Цейлона должны знать, что я не писатель. Я – парень, который признаться готов, что обожает дензнаки, но не готов ради них на мужеложство. И признает за собой некоторую устную и письменную беспечность в суждениях на разные темы. Но только некоторую.
Когда в 1993-м, год спустя после приезда, по ТВ сказал не помню кому: «Пошел ты в жопу, фанерная мразь!» – я стал считаться ходячей погибелью цивилизованного мира.
Сейчас, в разгар густопсовой корпоративщины, про кого-нибудь сказать, про выпускников «Фабрики» той же, что они не поют, – значит немедля прослыть дерзким.
