Эта кареглазая малышка бегала с куклой в одной руке и разноцветной сумочкой в другой. Кудрявые темные волосы растрепались из-под смешной панамки. Заговаривала со всеми и улыбалась с детским кокетством. Лет через семь-восемь мальчишки будут наперегонки ловить этот сияющий взгляд.

Ах, как бы я хотела, чтобы мои глаза светились такой же чистой радостью, как у маленькой Амальхен, как ее называли родители. Сколько ей? Пять? Шесть? И огромные перспективы. Стильная одежда. Замечательные родители. Он и она красивые, богатые. Маме не меньше сорока, но ухоженная, спортивной блузке от Тилтигера и не менее фирменных бриджах. Ни одной морщинки, волосы, как у юной девушки. Ее муж чуть старше, загорелый, подтянутый, есть в нем что-то…

— Держу пари, — тихо сказал мой папа, — что вот тот немец, отец забавной малышки в шляпке, немалая шишка в армии.

— Но он не в форме, — возразила моя мама.

— Даже военные ездят на отдых в цивильном. Да и на службе не всегда в погонах.

На следующий день у нас была акклиматизация. По мнению папы и мамы лучше было потратить один день, не покидая территории гостиницы и дать организму привыкнуть к климату, чем потом еле таскать ноги и проклинать себя.

Немецкое семейство после завтрака отправилось на экскурсию, возле бассейна и под пальмами бродили и загорали исключительно пары и семейства с малыми детьми, поэтому я только два раза окунулась и ушла в номер. Но по пути выяснила, что на затененной террасе поставлены шезлонги и отлично там подремала, пытаясь читать какой-то старый журнал.

А вечером, когда родители опять пили прохладительные напитки за плетеными столиками, я в первый раз увидела _его_. Я опять бродила по дорожкам, а человек из персонала гостиницы показывал _ему_ дорогу, как и нам два дня назад.

_Он_ был лет двадцати пяти, а может, и тридцати. Выше среднего роста, в темной рубашке и джинсах. Шел не глядя ни на кого. Мог не смотреть. Был из тех людей, на которых смотрят другие. Странно, такое впечатление возникло у меня, хотя я почти его не рассмотрела. Фонари светили еле-еле, и все же я почувствовала, что буду его искать взглядом и завтра, и послезавтра.

Искать не пришлось, правда, удовольствия мне это не доставило.

Я надеялась, но к бассейну он не вернулся. Я обошла их все. Все пять. Как видно, Артур пошел к морю или отправился на экскурсию.

Последним шансом было найти его вечером у подсвеченных бассейнов или на открытой площадке с плетеными столиками. Я заняла стратегически удачный пункт наблюдения на лежаке, с которого мне была видна и площадка, и бассейн.

Удача! Еще не сгустились сумерки, как я увидела моего ангела. Вдалеке, на пляже. Он шел по краю прибоя, пенистые волны заливали его ноги до колен, штанины намокли, но ему было не до этого. Рубашку нес в руках. Я закусила дрожащие губы и небрежно, чтобы скрыть волнение, бросила куда-то вдаль камешек. Как оказалось, это была моя заколка для волос, но мне было все равно, даже если бы это было алмазное ожерелье.

— Я тоже люблю смотреть на вечернее море, — сказал над моим ухом Вилли.

О-о-ох! Я чуть не подпрыгнула на два метра, совсем отключилась от реальности, где кроме нас с Артуром обитают и другие существа.

Если бы на следующий день мы не поехали на многочасовую экскурсию, я сошла бы с ума или прыгнула в бассейн и не выплыла оттуда.

Но ехать было утомительно, впечатлений оказалось много, мне просто некогда было думать об Артуре, крабе и прочих бедах. А жара добила меня окончательно, и всю обратную дорогу я проспала. В номере кое-как смыла с себя пыль веков и без ужина рухнула в постель.

Зато утром мой папа был очень доволен. Я съела две порции омлета, какое-то мясо и несколько очень вкусных кексов, запивая их чаем. В результате мой живот начал напоминать верх туземного африканского барабана.

Но я не прекращала украдкой оглядывать зал. Молила всех местных духов и богов, о которых вчера узнала, чтобы мой ангел не явился к завтраку. Ведь теперь он считает меня не только глупой соплячкой, но и настоящей малолетней соблазнительницей зрелых мужчин.

Нет, зря я думала, что мои родители — сродни кротам. Возможно, у них сработало дополнительное чувство.

Мы неторопливо шли по аллее, Артур тихонько насвистывал, то и дело поглядывая на небо, но я чувствовала себя, как деревяшка: какая-то негнущаяся, бесчувственная, угрюмая. А ведь такие спокойные вечера любила больше всего, тихонько дул ветер, приглушенный свет фонарей создавал романтическое настроение.

— Нигде не видел столько звезд, — сказал вдруг Артур своим бархатным голосом, который обволакивал мою душу и предупреждал всякие попытки протеста.

— Здесь почти всегда безоблачное небо, — скучно ответила я.

Миновали как раз последнее строение, принадлежащее гостинице.

И свернули на узкую, выложенную камнем дорожку. Аккуратные газоны и клумбы сменились буйной, хотя и ухоженной растительностью. Странные искривленные деревья в цветах, которые словно светились в темноте, невысокие, но густо растущие пальмочки. Фонари попадались реже.