- Мы сами творим свой собственный ад, — сказал мой попутчик, поворачиваясь к окну.

Трое суток пути позади, впереди почти столько же. Душная клейкая атмосфера купе одуряет, клонит в сон. На раскрытой книге невозможно сосредоточиться, мелькающие за окном виды утомляют до тошноты, болит спина, жутко чешется тело. Кажется, будто оно покрыто жирной несмываемой слизью.

Наконец, поезд тормозит у потрёпанного временем вокзала. Название города изувечено местными любителями граффити так, что его невозможно прочесть. Стоянка — сорок минут. Выбегаешь на улицу, задыхаясь от свежего воздуха. Теперь уже никакая сила не затащит обратно в вагон. Решено! Остаюсь здесь! Навсегда! Но через сорок минут всё то же купе, тот же спёртый воздух и надоедливый попутчик, любитель поговорить.

— Уже давно меня мучает одно странное чувство, — рассказывает Сергей Александрович. — Ему трудно дать название, ещё труднее описать. Это не грусть, хотя очень похоже… — он задумывается.