Лошадиные копыта звонко цокали по замерзшей дороге, иногда с хрустом проламывая корочку льда в оставленных телегами колеях. Наших с Тиану гнедых неказистых коньков мы назвали незатейливо — Сивка и Бурка. Впрочем, приглядевшись, знаток мог бы рассмотреть под невзрачной зимней лохматостью крепкие сухие ноги, глубокую грудь, обеспечивающую плавность аллюра длинную холку — коньков нам Арден подобрал «с секретом». Они были намного резвее и выносливее, чем казались на первый взгляд.

Я крутила головой по сторонам, с наслаждением втягивая терпкий весенний воздух. На солнцепеке уже пробивалась зеленая травка, в которой маленькими солнышками распустились самые первые весенние цветы, но на опушке леса, под сумрачно-зелеными лапами елей, где даже в полдень царила полутьма, еще лежали сугробы — источенные теплым воздухом, с кружевной ноздреватой корочкой наста поверху.

Я заерзала. Вот бы спрыгнуть с седла, размяться… К тому же и дорога забрала сейчас на север, а очень хотелось подставить солнечным лучам лицо. Вопросительно посмотрела на Ти.

— Если хочешь, свернем в лес, поищем местечко для привала. Но тогда и ночевать будем там же, до села нам уже сегодня не доехать. Согласна?

А почему бы и нет? Фуража для коней в торбах у нас было запасено на несколько дней, на лошадиных крупах лежали скатки теплых непромокаемых одеял, погода была ясной, что обещало зрелище звездной россыпи над головой в ночные часы. Я кивнула.

Мы были в пути уже четыре дня. Пару раз ночевали в трактирах, дважды — под открытым небом. Я сейчас выглядела длиннокосой шатенкой чуть старше моего настоящего возраста, звали меня Белиндой. А Тиану превратился в моего мужа — молодого русоволосого наемника Тиандра, везущего меня домой, к родителям. Прикидываться братом с сестрой не рискнули — слишком «говорящими» были взгляды, которыми мы обменивались каждые пять минут. Нас бы раскусили в момент. Да и статус супружеской четы позволял снимать одну комнату на двоих — отказываться от совместных ночевок, как из соображений безопасности, так и потому, что нам это нравилось, мы не собирались.

Каждый вечер мы мысленно болтали с Арденом и Шоном, рассказывая о впечатлениях прошедшего дня и делясь планами на будущий. Да, честно говоря, нам просто нравилось трепаться. Переданные друг другу забавные картинки, ехидные комментарии к ним, ментальные смешки — это было здорово, и я наслаждалась общением.

Арден рассказал, что мой прощальный подарок лорду Регенту, он же дядя Фирданн, не пропал втуне. Перед отъездом я долго ломала голову, какую бы гадость на память оставить дяде, из-за которого мне фактически пришлось бежать из родного дома? И надумала. Гадость так гадость… Лорд Регент страдал легким несварением, из-за чего часто пускал газы. Естественно, окружающие делали вид, что ничего не происходит — все же первое лицо в Империи, а не конюх какой.

Воспользовавшись тем, что у сероводорода крайне простая формула, я трансмутацией чуть подправила дядин метаболизм. Воняющая тухлыми яйцами мина химического действия имела шумный успех. На второй день дядина фаворитка, сославшись на здоровье, смылась в свое поместье. Из-за дяди сорвался очередной регентский Совет — лорды Советники разбежались из зала заседаний, как тараканы от потравы.

Всего четыре дня — и лорда Фирданна за глаза стали называть лордом Перданом, причем было похоже, что эта кличка прилипнет намертво.