Волшебное зеркало на Перекрестке может показать все миры, что только существуют во Вселенной. Сейчас оно показывает лабиринт под желтым небом. Запутанное переплетение обветшалых стен, из которых торчат сухие ветки замурованных деревьев, а в трещинах обитают колонии глазастых мхов. Стены ведут к развалинам строений, которые, должно быть, и сами уже не помнят, кто и зачем их строил. Аккуратно подстриженные живые изгороди огораживают все те же обветшалые стены. И в центре лабиринта — скала, так изъеденная эрозией, что своими причудливыми очертаниями похожа на замок злого волшебника с рисунка из детской книжки. Впрочем, в данном случае, это действительно замок. И действительно волшебника. И в настоящее время этот волшебник, скорее всего, очень зол.

Женщина, что смотрит в зеркало, хмурится. Жаль, что нельзя заглянуть в сам замок. Магия его хозяина еще слишком сильна. Но даже среди его окружения можно найти предателя. Женщина брезгливо разворачивает криво начерченный на грязном листе пергамента план замка. Покои короля отмечены жирным крестом. Она холодно улыбается. Пришло время больших перемен.

Джарет, король гоблинов, владыка Лабиринта и вот уже сотни лет бессменный повелитель всего Подземелья, пребывал в таком настроении, что даже самый тупой гоблин предпочел бы встретиться мордой к морде с саблезубым загрызом, чем с Его величеством. Семейные встречи последние триста лет неизменно приводили Джарета либо в уныние, либо в ярость. В последним случае страдали его подданные. Справедливости ради стоит добавить, что потом он неизменно возвращал всем пострадавшим прежний вид и размер. Но много ли радости чахнуть кустиком в окружающей Лабиринт пустыне, гадая, не подведет ли в этот раз повелителя его память? Поэтому все гоблины предпочли спешно покинуть замок или хотя бы забиться в самые глухие уголки самых заброшенных подвалов.

Джарет хищно кружил по тронному залу, не находя, на ком сорвать гнев, и оттого разъяряясь еще пуще. При этом он бормотал себе под нос что-то о «тварях неблагодарных» и «лапах загребущих». В конце-концов, утомившись от бесплодных метаний, король сел на подоконник высокого окна и долго смотрел на извилины Лабиринта. Ярость в его слегка раскосых глазах постепенно сменилась глухой тоской. Очень медленно, словно преодолевая давление толщи воды, Джарет поднял руку. В тонких длинных пальцах, обтянутых черной кожей перчаток, закрутилась хрустальная сфера. В глубине ее появилась фигурка карлика в джинсовой куртке со множеством застежек и с капюшоном, надвинутом так глубоко, что виднелся только кончик круглого пористого носа.