От издателей:
В книге Б. Г. Кузнецова, которая является продолжением ранее изданных его работ («Разум и бытие», «Философия оптимизма», «Ценность познания» и др.), анализируется взаимодействие философии и фундаментальных научных исследований в условиях научно-технической революции, показывается, как влияет этот прецесс на развитие современных представлений о мире и его познании; в каких направлениях будет идти воздействие философии на науку в будущем. Автор затрагивает ряд вопросов, служащих предметом дискуссий среди ученых.
Книга рассчитана на преподавателей, студентов вузов, научных работников, всех интересующихся философскими проблемами современной науки.
От автора fb2-файла:
Это первая отсканированная мною книга. Так что строго не судите. В книге
отсутствовали 91 и 92 страницы!
Также обращу Ваше внимание на дату издания книги: готовьтесь к упоминанию Ленина (9 раз) и Маркса (8 раз).
Введение
Когда-то говорили, что немцы в XIX веке
думали
о том, что французы уже
сделали
в конце XVIII века. В целом это правильно. Конечно, французская революция не была бездумной, а немецкая философия целиком созерцательно-спекулятивной, но все же якобинцы в основном перестраивали мир, а немецкие философы его объясняли, и между тем и другим – несомненная и довольно явная историческая связь. Можно ли сказать сейчас по аналогии: философия во второй половине XX века размышляет о том, что наука уже сделала в первой половине столетия? Пожалуй, такая аналогия теперь не получится.
Современная философия не может ограничиться обобщением уже достигнутого специальными науками, особенно тогда, когда речь идет о перспективах развития как этих наук, так и философии. Ей приходится думать и о том, что физики сделают в XXI веке, и вместе с тем о том, какие философские проблемы для будущего ставит наука уже сейчас.
В сущности, эти вопросы в значительной мере совпадают. То, что происходит в науке, представляет собой соединение открытий с возникновением новых вопросов, адресованных будущему, в том числе, по-видимому, и будущему веку, до которого уже совсем недалеко.
Прогнозы в области научной мысли (в том числе и в философии) опираются на необратимость познания и его непрерывность, на зависимость будущего развития от современных импульсов, на существование сквозных, исторически инвариантных проблем, которые каждая эпоха получает от прошлого и переадресовывает будущему, внося свой вклад в их решение.
Существуют силы, воздействующие на эволюцию философских идей, – своеобразное «силовое поле», в котором движется философская мысль. Оно образуется теми импульсами, которые исходят от особенностей социального бытия людей, развития их культуры и науки. Среди основных импульсов, влияющих на развитие философии, нами будут рассмотрены те, которые порождаются наукой, и прежде всего такими современными ее областями, как теория относительности, квантовая механика, релятивистская космология, в той форме, какую они приняли во второй половине нашего столетия. В свою очередь и характер этих импульсов нельзя определить без учета «поля», создаваемого развитием самой философии, ее влиянием на пути научных исследований. Констатация такой взаимосвязи – основа теоретических принципов того, что иногда называют наукой о будущем, футурологией. Подобные принципы служат естественным введением в характеристику тех философских проблем, связанных с развитием научного знания, которые перейдут из второй половины нашего века в следующий век.
Развитие философии
Необратимость развития познания и проблема инвариантов
Чтобы осознать взаимосвязь современной науки и философии, нужно разграничить эти понятия, иначе проблема потеряет смысл или, что почти то же, станет тривиальной. В чем различие философии и частных, конкретных наук?
Известно, что кроме мира в его пространственном и временном многообразии, кроме взаимодействующих, определенных неисчислимыми опосредствованиями конкретных вещей и процессов, нет ничего, нет творящей, длящейся субстанции, которая была бы отделена от мира. И этот мир изучается и конкретными науками, и философией.
Разграничение философии и наук может быть выражено как разграничение применяемых там и тут инвариантов. По-видимому, возможно известное уподобление конкретно-научного понятия преобразований и их инвариантов соотношению идей, оценок, выводов, тому многообразию, которое можно было бы назвать пространством познания.
В инвариантах науки фиксируется соотношение между конкретными меняющимися, хотя и взаимосвязанными элементами бытия, в инвариантах философии – соотношение между единой субстанцией и ее многообразными проявлениями.
Проблема субстанции являлась сквозной проблемой философии, начиная с ионийской школы. Исторически инвариантным здесь было сопоставление гомогенного, неподвижного бытия и бытия, обладающего бесчисленными предикатами. Оно принимало формы апорий, и предлагавшиеся выходы из них поднимали философию на новый уровень. «Круги» в философии, о которых писал В. И. Ленин
[4]
, включали самые различные направления, уводившие ее в сторону, возвращавшие назад. Сама указанная проблема оставалась, но она решалась каждый раз, на каждой новой ступени по-новому. И здесь речь идет о необратимости развития философии, ее преобразованиях, выражающихся в переходах от
раньше
к
позже,
что вело ее ко все более полному и глубокому отображению объективного бытия.
Спираль философии
Мы уже упоминали о высказанной В. И. Лениным идее «кругов» в философии, образующих спираль ее исторической эволюции. Это понятие тесно связано с положением о связи философии с необратимым потоком научных открытий и обобщений. Несовпадение каждого нового витка с предыдущим, включение философии в общий необратимый процесс познания означает, что философия, переходя от одного витка к другому, охватывает, дифференцирует и объединяет все больший круг достоверных знаний о мире. Спираль, отображая прошлое философии, устремляется из настоящего в будущее, и при этом сохраняются специфические философские проблемы, несмотря на самые радикальные преобразования картины мира. Последние происходят сейчас очень быстро, чуть ли не каждый очередной номер научного журнала заставляет задуматься над определениями и проблемами пространства, времени, движения, вещества, поля, жизни.
Представление о будущем философии не может свестись к перечислению проблем, которые, по всей вероятности, будут поставлены перед ней с развитием конкретных наук в течение прогнозируемого периода. В этом смысле в философии не может быть чего-то аналогичного упомянутым выше задачам Гильберта, которые он поставил перед математикой в качестве прогноза для наступавшего тогда XX столетия. Здесь могут быть и проблемы, которые решались с древности до наших дней и которые по своей природе получают все новые и новые решения. Поиски решения этих проблем в философии сопровождались столкновением самых различных, нередко противоположных, концепций – материалистических и идеалистических. Это, однако, не значит, что меняются лишь ответы, а вопросы остаются одними и теми же. Переход от одного круга в спирали познания к другому, что составляет необратимое движение философской мысли, связан с изменением как вопросов, так и ответов.
В поисках специфических философских проблем мы всегда будем возвращаться к античным истокам философии, и в этом смысле прогноз сопровождается историко-философским аккомпанементом.
Как уже говорилось, первой из выдвинутых в Древней Греции философских проблем была проблема субстанции – тождественной себе основы бытия, предполагающей изменение, включающей понятия инвариантности и преобразования. Тем самым возникла проблема гетерогенности и гомогенности бытия, т. е. его структуры. С онтологической проблематикой была связана проблема истины, ее относительного и абсолютного характера, роли эмпирии и логики в поисках истины.
Для античной философии в целом, в ее зависимости от механико-математических, физических и биологических представлений того времени, характерен переход от статических понятий к динамическим. Ионийские философы искали в движущемся, гетерогенном мире субстанцию как нечто устойчивое, пребывающее. Для Фалеса, как уже отмечалось, это что-то чувственно постижимое, воздействующее на органы чувств и при том способное к качественным модификациям. Фалес находит такую субстанцию бытия в воде, как Анаксимен – в воздухе, Анакси-мандр – в апейроне. Вода способна принимать любую форму, она подвергается качественным преобразованиям, но сохраняет свою способность воздействовать на органы чувств. В постоянном включении гетерогенности и изменчивости в понятие субстанции как тождественной себе основы бытия состоит характерная черта античной мысли.