Исходя из собственного личного опыта, полагаю, что поклонникам таланта Эллери Квина, внимательно следящим за его творчеством, этот последний, полный тайн детектив может показаться несколько неожиданным.

Будучи рьяным фанатом Эллери Квина, я всегда подозревал, что если есть на свете нечто более убедительное, чем смерть и сопутствующие ей перипетии, то именно это составляет неизменный принцип, который наш автор кладет в основу названий своих романов. Взяв в качестве примера «Тайну египетского креста» или «Тайну испанского мыса», можно проследить эту незамысловатую схему во многих его произведениях. Неизменная повторяемость такого подхода к названиям крепко укоренилась в моем сознании.

И вдруг как снег на голову... «Дом на полпути»!

— Ты сам виноват, — сказал я Эллери, как только услышал эту новость. — Я настолько привык к твоим хитроумным сюжетам, что естественным образом возникает неистребимое желание спросить: «Почему?» Итак — почему?

Эллери явно был удивлен.

— Трентон — столица Нью-Джерси. По переписи 1930 года с населением — мужчин, женщин и детей — в 123 356 человек. Первоначально он назывался Городом Трентона — по имени королевского магистрата Уильяма Трентона. (Вы это знали, мистер Клоппенхаймер?) На Делавэре, конечно. Красивейшей реке в Соединенных Штатах.

Сухонький человечек с серьезным видом кивнул.

— Между прочим, это то самое место, где Джордж Вашингтон выбил дух из этих, как их там, наемников, — продолжил крупный толстяк, уткнувшись носом в глиняную кружку. — Это было на Рождество 1776 года, в дикую непогоду. Старина Джордж погрузил своих парней на суда, неслышно переплыл Делавэр и застиг этих головорезов в чем мать родила. При этом не потеряв ни одного человека, как рассказывают. А где все это было? В Трентоне, мистер Клоппенхаймер, в Трентоне!

Мистер Клоппенхаймер потер костлявый подбородок и что-то промычал.

— А вот известно вам еще такое? — спросил толстяк, с шумом поставив на стол кружку. — Вы знаете, что Трентон чуть не стал местом нашего Капитолия? А это факт. Конгресс заседал здесь, в этом старинном местечке, в 1884 году, мистер Клоппенхаймер, и порешил заложить по обоим берегам реки федеральную столицу!

— Провалиться мне на этом месте! — рявкнул Де Йонг. — Вот так дела! — Резким движением он вырвал сигару изо рта и швырнул ее на пол. А потом рванул к двери вслед за рыжеволосой Эмити.

Люси Уилсон схватилась руками за горло, словно боясь, что оно сейчас разорвется. С нечеловеческим отчаянием она перевела взгляд с миссис Гимбол на человека, бездыханно лежавшего на полу. Андреа Гимбол всю трясло; она стояла, кусая губы.

— Гимбол, — потрясенным голосом произнес Билл. — Боже правый, миссис Гимбол, вы понимаете, что говорите?

Светская дама с величественным видом махнула изящной, хотя и подпорченной проступающими старческими венами рукой. На пальцах сверкнули бриллианты.

— Это какое-то безумие. Кто эти люди, мистер Квин? И почему я должна присутствовать при всем этом, когда мой муж... лежит здесь мертвый?

«Окружной суд Мерсера, в котором Люси Уилсон должна предстать перед судом по обвинению в убийстве своего мужа Джозефа Уилсона, иначе Джозефа Кента Гимбола, известного нью-йоркского финансиста и представителя высшего света, — писал репортер из «А. П.» с особым нюхом на общественное настроение, — находится на Саут-Брод-стрит, недалеко от угла Маркит-стрит, в обшарпанном каменном здании, примыкающем к окружной тюрьме на Купер-стрит, где Люси Уилсон набирается сил для предстоящей эпической баталии.

Зал заседания, в котором ее брат, адвокат Уильям Энджел из Филадельфии, будет вести ее законную защиту с утра понедельника против обвинений штата Нью-Джерси, расположен в северном конце здания на втором этаже в зале 207, в котором обычно рассматриваются дела об убийстве в округе Мерсер.

Это большое помещение с входом с задней стороны, с высоким потолком, двумя рядами квадратных панелей с матовыми стеклами.

Место судьи, где процесс будет вести опытный юрист Айра В. Менандер, представляет собой высокую и широкую кафедру, почти скрывающую судейское кресло. За судейским местом в стене три двери: одна, крайняя справа, в комнату присяжных, другая, крайняя слева, ведет к Мосту Вздохов, и средняя, прямо за судейским креслом, — в помещения, отведенные его чести, господину судье.

Справа от места судьи свидетельское место, а за ним — места для присяжных заседателей: три ряда по четыре стула в каждом.

— Как, — с негодованием воскликнул инспектор Квин, — опять?

Эллери, не прекращая насвистывать, продолжал прилаживать галстук перед зеркалом над бюро.

— Сдается мне, — проворчал инспектор, — что после той истории, в которую влипли твои друзья в этом захолустном Трентоне, ты превратился в заправского бродвейского гуляку. Куда ты собрался?

— Из дому.

— Один, надо полагать?