Деньги господина Арне

Лагерлёф Сельма

В ДОМЕ ПАСТОРА

В те далекие времена, когда Данией правил Фредерик Второй,

[1]

а провинция Бохуслен была еще под датской короной, жил в городке Марстранд

[2]

человек по имени Торарин. Он был немощен и слаб. Одна рука вовсе его не слушалась, поэтому не мог он ни веслами работать, ни рыбу ловить. Незачем, стало быть, было ему и селиться на берегу моря, как то делали в Марстранде все рыбаки. А жил он тем, что ездил по дворам, что стояли поодаль от побережья, и продавал там рыбу, сушеную да соленую. Дома бывал он редко, потому как почти круглый год развозил свой рыбный товар.

Как-то февральским вечером, когда начинало уже смеркаться, ехал Торарин из Кунгсхэлла в сторону Сульберги, где жил пастор. Дорога была безлюдной, но Торарина это нисколько не смущало. В повозке с ним рядом сидел его верный друг, с которым можно было вести неторопливую беседу. Это была небольшая черная собака с густой шерстью, Торарин звал ее Грим. Обычно Грим лежал не двигаясь, вытянув голову между лапами, и иногда лишь моргал в ответ на то, что говорил хозяин. Но стоило ему только услышать что-то, что было ему не по нутру, как он тут же поднимался в повозке и, задрав морду к небу, принимался выть, словно матерый волк.

— Важную новость прослышал я сегодня, Грим, собачка моя дорогая. В Кунгсхэлле и в Каребю сказывали мне, будто море там замерзло. Погода стояла тут тихая и ясная, да ты и сам не хуже меня это знаешь. В общем, покрылось море льдом, и не только здесь у нас в шхерах, а, говорят, далеко, аж до самого Каттегата. Ни кораблям, ни лодкам шхерами уже не пройти, везде лед толстый. Теперь, стало быть, до острова нашего и по льду на санях добраться можно.

Собака слушала, и, похоже было, неодобрения новость эта у нее не вызывала. Она лежала спокойно и моргала, глядя на Торарина.

НА ПРИЧАЛЕ

Несчастную девушку, пережившую кровавую баню, Торарин увез с собой в Марстранд. Он очень ее жалел и потому решил предложить ей поселиться в его тесной лачуге вместе с ним и его матерью, чтобы делить с ними их скудное пропитание.

«Это все, что я могу теперь сделать для господина Арне, — рассуждал Торарин, — чтобы отплатить ему добром за то, что он часто покупал у меня рыбу и приглашал к своему столу. Пусть я беден и незнатен, но для девушки уж всяко лучше будет поехать со мной в город, нежели оставаться здесь среди крестьян. В Марстранде много богатых горожан, может статься, кто-нибудь из них возьмет девушку к себе в услужение, и она, глядишь, там неплохо прокормится».

Приехав в город, девушка поначалу рыдала все дни напролет. Она оплакивала господина Арне и его домочадцев и переживала потерю всех близких ей людей. Но больше всего плакала она по своей сводной сестре. Она не могла простить себе, что спряталась тогда за печью, а не приняла смерть вместе с нею.

Пока Торарин был дома, его мать ничего на это не говорила. Но когда Торарин снова отправился развозить рыбу, однажды утром она сказала девушке так:

— Я не настолько богата, Эльсалилль, чтобы кормить и одевать тебя, а ты будешь только сидеть сложа руки да убиваться своим горем. Пойдешь со мной на причал и научишься там чистить рыбу.