Это – странный мир.
Мир «меча и магии». Мир враждующих меж собою могущественных кланов. Мир «дипломатии Волков» – таящихся в тени княжеских тронов магов-оборотней, обреченных вечно жить в страхе смерти, ибо, по законам этого мира, всякий, обнаруживший в себе свойства Волка, подлежит немедленной казни...
Это – жестокий мир.
Мир войны меж двумя правящими домами, что длится века и века – и до-прежнему кажется бесконечной. И будет, обречена быть бесконечной – покуда не появится в этом мире Заново рожденный – дитя, воплотившее в себе дух величайшего из Волков, что жил когда-либо на свете...
Это – опасный мир. Мир, судьбу которого предстоит решить юной «волчице» Кейт...
Ей одной под силу отыскать в далекой стране монстров великое Зеркало Душ, изменяющее ход событий... Ей одной предстоит возглавить борьбу с Драконами – жаждущими всевластия колдунами, чье черное искусство некогда едва не ввергло мир в погибельный Хаос... Ей одной возможно призвать на битву с пожирателями людской сущности кланы загадочных Соколов – сильнейших и искуснейших на свете магов.
Перед вами – увлекательная фэнтези-трилогия Холли Лайл, впервые собранная в одной книге.
Холли Лайл – Дипломатия Волков
Глава 1
Более тысячи лет Зеркало Душ было погружено в сон, не ощущая с течением времени перемен вокруг, не замечая гибели старого порядка и хаоса, который последовал за ним, и нового мира, поднявшегося из пепла.
Сейчас Зеркало тихо светилось; чуть шевелящиеся тени, словно отметины давних чар, начали проступать из его слегка искрящихся недр. Далекие отголоски заклинаний были еще слишком слабы, чтобы рассеять дремоту забытой людьми вещи.
Возрождаясь в потоке волшебной энергии, Зеркало окунулось в сновидения о прошлом, которое по-прежнему являлось для него настоящим. Зеркало видело чудеса и тайны, погребенные под руинами более не существующего мира.
Ему снилось дело, тысячу лет остававшееся незаконченным. Незаконченным – но не забытым.
Зеркало должно было проснуться, дабы осуществить то, ради чего его создали.
Глава 2
Стены из грубого камня, покрытого слизью, поблескивали в свете факелов. Холод, вонь, тьма да крысиный топоток нервировали Маркуи, еще когда все камеры были полны и запертые в них мужчины точили лясы и ссорились, проклиная свою судьбу и гадая о будущем. Сейчас темница была пуста, если не считать единственного узника, вернее узницы, а если быть точным – ребенка, который редко говорил и часто плакал. Уж лучше бы слушать крыс, чем ее рыдания!
Девчонка как раз плакала.
– Твоя Семья тебя выкупит, – сказал Маркуи.
Утешать врагов он не был обязан, однако трудно усмотреть некое неприятие в подобной крохе и не менее трудно понять, какие причины заставляют его работодателей обращаться с ней подобным образом и содержать более месяца в самой нижней темнице Дома Сабиров.
Девочка зашмыгала носом и стала делать глубокие и медленные вдохи, явно пытаясь овладеть собой. Потом она чуть выступила из тени, в которой укрывалась, и поглядела на него.
Глава 3
В коридоре пахло, и запах этот едва не бросил Кейт в неконтролируемую Трансформацию... Запах, одновременно знакомый, как Семья, и чуждый, словно другая сторона мира. Только что она волокла Типпу по длинному и пустынному боковому коридору в сторону двора, где возница оставил экипаж. И вдруг она оказалась возле стены, чувствуя, как становятся жидкими кости, как вскипает кровь, пузырясь словно игристое вино. Воодушевление наполняло Кейт, цвета и звуки становились острее и гуще... самый воздух, которым она дышала, превращался в густой и пьянящий напиток.
Пытаясь высвободить свою руку из ее руки, Типпа проблеяла тем самым испуганным голосом, который Кейт так ненавидела:
– Кейт? Кейт? Что случилось?
Тыльной стороной ладони Кейт стерла слезы разочарования и желания с глаз, стараясь сохранять внешнюю невозмутимость. Все в порядке, благодарение богам, все в порядке. Если она все еще в состоянии властвовать над собой, значит, все еще будет в порядке.
«Я хочу бежать, – подумала она. – Я хочу лететь, соперничать с воздухом. Я хочу ощущать, как усталость жжет мышцы. Я хочу слышать, как стучит в ушах кровь. Я хочу смаковать ветер, чувствовать, как высокая трава режет мне кожу. Я хочу охотиться. Я хочу свежего, горячего мяса, отдающей железом крови...» Она отодвигала подальше все, чего только что хотела. Куда-нибудь далеко-далеко, и там, в темных глубинах души, желания эти продолжали сражаться с нею, намереваясь вырваться из того места, где им положено было пребывать.
Глава 4
Дом Галвеев занимал целиком первый пик у дороги Пальмового утеса, начинаясь от каменного взлета Триумфального бульвара и кончаясь лишь там, где Пальмовый утес пересекался с мощенной обсидианом Дорогой Богов. Его балконы, вырезанные в живой мраморной скале, были инкрустированы халцедоном и бирюзой и украшены сверкающей мозаикой из цветного стекла.
Галвеи не строили этот Дом, зато увеличили и украсили его своими руками. Дом был старше своих обитателей более чем на тысячу лет. Некогда он являлся загородным поместьем немыслимо богатого и могущественного человека, проводившего летние дни в Сент-Марабасе, далеко на юге. И само богатство, и его обладатель давно обратились в прах; город Сент-Марабас стал идеально круглым водоемом на восточной оконечности смертоносных Веральных Территорий, названным Морем Святого Марабаса. Но сам Дом уцелел. За тысячу лет сверкающие балконы его утратили часть первоначального блеска; нынешним хозяевам время от времени приходилось вызывать каменотесов – починить колонну или опорную стену, поврежденную джунглями еще до того, как Галвеи обнаружили дом и объявили своим. Однако эти малые несовершенства лишь подчеркивали самобытность Дома Галвеев, который считался наиболее известным из уцелевших шедевров, относящихся к веку Магов; созданный волхвами, он имел и волшебную сущность.
Отчасти чары этого Дома таились в его несравненной красоте, отчасти они объяснялись его колоссальными размерами, о коих можно было только догадываться. Галвеи все еще продолжали составлять план своего Дома, хотя жили в нем уже более сотни лет. Впрочем, некоторые его части были хорошо известны. Первый этаж – тот, что лежал у самого верха утеса, – был зарисован, обследован и обжит; здесь все говорило о величии, красоте и роскоши: салоны, фонтаны, бассейны, статуи, аллеи. Сады, как общественные, так и частные. На второй этаж во множестве восходили плавные лестницы; там были комнаты для различных занятий и для приемов, хранилища, залы для увеселений, классы для детей и мастерские для взрослых.
Над этим этажом располагались семейные апартаменты, новые сады, несколько птичьих дворов; там хранилась редчайшая коллекция произведений искусства, древних и современных, а также целая галерея диковинок, собранных со всех концов ведомого мира. Там обитала Семья: супруги, наложницы членов Семьи и их дети, а нередко и дети детей – меньше сотни человек не бывало, даже когда дворец пустовал, но комнат хватало на куда большее количество хозяев.
На третьем этаже жили слуги Семьи (не путать со слугами Дома, которым отведены были верхние подвальные помещения), и тамошние апартаменты были столь же просторны, изысканны и прекрасны, как и занимаемые Семьей. В Калимекке часто поговаривали, что слуги Галвеев живут лучше иных богачей.
Глава 5
Кейт узнала улицу, по которой сейчас шла. Еще два квартала, а может быть, три, и она окажется у посольства. Почти дома, почти в безопасности, почти там, где можно будет рассказать Семье и о Доктиираках, и о Сабирах... Быть может, в своей комнате она сумеет избавиться от зловещего грохота, ударявшего в череп. Быть может, там она сумеет избавиться от ощущения, что за ней следят и что с подветренной стороны кто-то движется ей наперерез. Не единожды она застывала и принюхивалась к воздуху, и всякий раз ветер приносил ей лишь насыщенные запахи помоев да немытых тел пьянчуг и шлюх; всякий раз ее друг ветер дул со стороны дома, а не оттуда, откуда нечто... или некто следовал за ней. Она чувствовала эту слежку, ибо не слышала ничего подозрительного, и не видела ничего, что выходило бы за пределы обычного.
Однако ощущение не исчезло, сквозь туман за ней следили глаза. И глаза эти были острее ее собственных.
Кто-то бежал к ней. Именно к ней – она понимала это нутром. Только нутром. Остальные ее чувства ослепли. Но нутро говорило о многом. Бег не был случаен, а отношение к ней бегущего можно было приравнять к арбалетной стреле, выпущенной прямо в сердце.
Опасность. Предательство. Смерть.
Подвязав подол платья к корсажу, за которым пряталась рукоять кинжала, Кейт припустила по ближайшей боковой улице, насколько возможно контролируя погоню – безмолвно, отчаянно, быстро, совсем по-мужски. Единственная ее цель – избежать пленения. Мир Кейт сузился теперь до собственных движущихся ног и рук... до ступней, касающихся коварной, неровной мостовой, до препятствий, способных замедлить бегство. Страх вновь погнал по венам певучую кровь. Трансформация гналась за ней с той же скоростью, что и преследователь, следивший за каждым ее движением и поворотом... преследователь, невероятным образом догонявший ее. Наемный убийца? Враг Галвеев, заметивший, как она покидала бал, и опасавшийся упустить счастливый случай?