Если расследование по делу Ладжуна длилось многие месяцы и в центре все время оставался затяжной, упорный поединок следователя и преступника, то второе дело, о котором мы хотим рассказать, разворачивалось на редкость бурно и стремительно, и число людей, по долгу службы и добровольно, принявших участие в раскрытии преступления, было огромным. (Все действующие лица фигурируют здесь под своими подлинными фамилиями — вне зависимости от того, какую позицию занимают в бурных сегодняшних событиях.)

Случилось это в Риге. Шел январь. Сырой, пасмурный, с редким снежком, который не удерживался на крышах и мостовых и лишь кое-где клочками белел в скверах. Город был прекрасен и умудрялся выглядеть опрятно даже в слякоть.

Мы попали сюда впервые и чувствовали себя немножко за границей (как-то никогда не считали Прибалтику нормально советским курортом). Встретили нас преувеличенной любезностью и изучающими взглядами. Отношение было двойственное: «эмиссары» Щелокова (противно), люди намеренные воздать должное успеху рижан (приятно).

Блиц-программа развлечений являлась, скорей всего, «проверкой на вшивость». Нам показали Домский собор, кладбище, монумент латышским стрелкам, Памятник свободы — заметив, что в народе его кличут «памятником свободе». То ли экскурсоводов удовлетворил тип реакции на каждую достопримечательность, то ли вскоре совместная работа сказалась, — но холодок растаял. Большего не требовалось, на задушевные разговоры мы и сами не шли. В аппарате МВД наверняка существовало национальное соперничество, подспудная борьба группировок, разность умонастроений.

От всего этого мы принципиально заслонились. Две правды сталкивались в Прибалтике? три? пять? Не нам их рассуживать. Фильму нужна была правда только о раскрытии уголовного дела.