Не первое поколение читателей всего мира с нетерпением ждет выхода каждой новой книги британского мэтра. В прошлом сотрудник MI-6, Джон Ле Карре знает о работе спецслужб куда больше, чем нужно для душевного комфорта, — его герои живут под давлением вечного выбора между долгом и честью. Шедевры шпионского романа, выходящие из-под пера Ле Карре, печальные и ироничные, трогательные и беспощадные, по праву занимают почетную полку в любой домашней библиотеке.
В новом романе «Такой же предатель, как мы» молодая английская пара устраивает себе романтические каникулы на Антигуа, где заводит знакомство с русским богачом, отмывающим деньги для преступных группировок, чьи лидеры вот-вот спишут его со счетов. Чтобы спасти себя и семью, он предлагает разведке Великобритании море ценных сведений в обмен на защиту и покровительство. Его последняя отчаянная надежда — на «английских джентльменов», которые всегда «играют честно»…
Глава 1
В семь часов утра на карибском острове Антигуа некто Перегрин Мейкпис, он же Перри, известный спортсмен-любитель и вплоть до недавнего времени — преподаватель английской литературы в одном из престижнейших оксфордских колледжей, играл в теннис с мускулистым, надменным, лысым, кареглазым русским по имени Дима, величаво несущим бремя своих пятидесяти с хвостиком лет. Матч немедленно привлек пристальное внимание британских агентов, испытывающих профессиональную неприязнь ко всякого рода случайностям. Впрочем, события, предшествовавшие этой игре, никоим образом не могли бросить тень на Перри.
Тридцатилетний рубеж, который он перешагнул три месяца назад, ознаменовался серьезными переменами в его жизни — причины накапливались в течение года, причем даже без ведома Перри. Но однажды, сидя в восемь часов утра в своем скромном оксфордском жилище после семимильной пробежки, которая отнюдь не умалила предчувствия катастрофы, Перри заглянул в собственную душу и попытался понять, чего именно он достиг за первую треть жизни, кроме возможности ограничить свой мир исключительно пределами «города дремлющих шпилей».
[2]
Почему?
Всякий посторонний человек сказал бы, что Перри достиг несомненного успеха в академической среде. Сын учителя, получивший образование в общественной школе, он с отличием окончил Лондонский университет; в знак признания его достижений Перри удостоили трехлетнего преподавательского контракта в старинном, богатом, престижном оксфордском колледже. Свое первое имя — традиционную принадлежность выходца из высших слоев английского общества — он получил в честь мятежного методистского священника XIX века, Артура Перегрина из Хаддерсфилда.
В течение учебного года Перри не только преподает — также он увлекается кроссом и охотой. В свободные вечера он помогает в местном молодежном клубе, на каникулах штурмует опасные вершины и совершает серьезные восхождения. Тем не менее, когда колледж предложил ему постоянную работу — или, как бы назвал это Перри теперь, будучи в мрачном расположении духа, «пожизненное заключение», — он отказался.
Глава 2
Гейл не понимала, почему вести разговор приходится в основном ей. Она прислушивалась к собственному голосу, эхом отдающемуся от кирпичных стен подвала, — так же, как во время бракоразводных процессов, на которых она в данный момент специализировалась: сейчас я изображаю праведное негодование, сейчас язвительное недоверие, а сейчас говорю точь-в-точь как моя непутевая матушка после второй порции джина с тоником.
Сегодня она время от времени улавливала в своем голосе неуместный трепет и тщетно силилась его подавить. Может, собеседники по ту сторону стола этого и не замечали, но себя-то не обманешь. И, судя по всему, Перри тоже, потому что он то и дело склонял голову набок, чтобы посмотреть на нее с тревогой и нежностью, хоть их и разделяло пространство в три тысячи миль. А иногда даже коротко пожимал ей руку под столом, после чего перехватывал нить разговора в ошибочном, но вполне понятном убеждении, что таким образом дает Гейл немного расслабиться. Однако в итоге все ее чувства начинали работать в скрытом режиме — и вырывались на поверхность, как только предоставлялась такая возможность, еще более бурно, чем прежде.
Перри и Гейл утверждали, что вошли на корт если не вальяжно, то, во всяком случае, без спешки. Они прошествовали по обсаженной цветами дорожке в сопровождении охранников, изображавших почетный караул. Гейл придерживала за край широкополую шляпу и покачивала бедрами.
— Я действительно немножко жеманничала, — призналась она.
