26 января 1589 года в Успенском соборе Кремля в блеске золота, серебра и драгоценных каменьев, в сиянии множества светильников, при огромном стечении народа во главе с самодержцем единственного в мире могучего православного Русского царства совершалось поставление первого русского патриарха и тем самым учреждалось патриаршество в России...

Тогда

это представлялось как закономерный и глубоко символичный акт наследия Русской землей церковного значения и славы древней Византии, подпавшего под османское владычество «второго Рима», на смену которому приходит «третий Рим» во всем великолепии и могуществе православного Московского государства. Так оно и было, но только - с одной стороны! Другая сторона открывается ретроспективно.

Теперь

мы знаем, что весь первый период русского патриаршества продолжался до 1700 года, то есть объемлет собою целиком семнадцатый век... А семнадцатый век в истории России - это эпоха того глубинного коренного

перелома

русской жизни, который с поразительно прямой логикой приводит к «семнадцатому году», а через него к настоящему и возможному будущему русского народа и Русской Православной Церкви.

Духовно-смысловым центром XVII столетия является эсхатологический 1666 год, совпадающий с числовым шифром «имени зверя» - 666 (Откр. 13, 17-18), год начала Большого Московского собора, осудившего как патриарха Никона, так и его противников - старообрядцев, то есть всех, кто

по-разному

ревновал

об одном и том же

- об укреплении Церкви, о Святой Руси как норме жизни для всего российского общества в целом.

До этого

Россия пережила великую смуту и феномен

самозванства,

явление «лжецарей» - этих прообразов последнего лжецаря и лжемессии - антихриста.

После этого

Россия переживала великий раскол между Церковью и государством, раскол внутри Церкви и начало царствования Петра I, человека, который в концепции «третьего Рима» навсегда покончил с идеей «Нового Иерусалима» как духовного содержания этой концепции и явно предпочел идеи, укладывающиеся в понятие «Вавилон»

В XVII веке происходил и более глубинный, не столь заметный внешне, но не менее важный раскол, отмеченный зарождением капитализма в народном хозяйстве, «созданием связей буржуазных»

Таким образом, в XVII столетии на Руси действительно произошло нечто вроде конца мира: кончился мир русской жизни, в котором общепризнанным, общечтимым, интегрирующим началом для всего общества являлась (с 988 года)

(* В скобках после имени патриарха в заглавии раздела здесь и в дальнейшем - даты его правления Церковью.)

Родом из посадских людей

Родился около 1530 года. В миру носил имя Ермолай. Одни полагают, что он родом из князей Голицыных. Но это ничем не подтверждается. Отсутствие документов и неизвестность его мирской фамилии говорит в пользу тех, кто считает, что будущий Патриарх был родом из посадских людей. Первые достоверные данные фиксируют Ермогена в г. Казани в 1579 году, когда он был рукоположен священником гостинодворской Никольской церкви и в этом сане в том же году стал свидетелем обретения чудотворной Казанской иконы Богоматери.

Он первый описал это событие, поведал о многочисленных знамениях благодати от этой иконы, составил ей службу, что сразу принесло ему известность. С тех пор удивительная мистическая нить связала его жизнь с Казанским образом Пресвятой Богородицы. В 1583 году Ермоген принял монашество и стал игуменом Спасо-Преображенского монастыря в Казани. В 1589 году, при учреждении патриаршества, он был хиротонисан в первого митрополита Казанского. Сразу проявил себя как деятельный иерарх. По его ходатайству была установлена поминальная суббота после Покрова Богородицы для поминовения всех воинов, павших при взятии Казани, и всех местных страдальцев за веру христианскую. Ермоген перенес мощи святителя Германа в Свияжск в 1592 году. А в 1595 г. он же открыл мощи Гурия и Варсонофия.

3 июня 1606 года Ермоген был по полному чину, как тогда полагалось, поставлен патриархом Московским и Всея России. Смерть Лжедмитрия I была известна достоверно только Москве и округе. Русская периферия не имела на этот счет точных сведений, а желание верить в «законного», «прирожденного» царя было очень велико. Хаос смуты продолжался. И в этом хаосе явился новый лжеспаситель - Лжедмитрий II. К нему примкнули князь Григорий Шаховской и ряд других бояр. Был пущен слух, что Димитрий не был убит в Москве, а сумел бежать (вторично «чудесно» спасся). В окружении польских войск, запорожских и донских казаков, множества иного бродячего люда Лжедмитрий II в августе 1607 года появился в пределах России, а 1 июня 1608 года вплотную подошел к Москве, став лагерем в Тушино. К Тушинскому вору, как называли тогда этого самозванца, стали перебегать из Москвы многие бояре. Марина Мнишек признала в нем своего законного мужа. Но характерно, что ее духовник-иезуит для успокоения совести все же

Это человек удивительной судьбы! Феодор Никитич Романов (таково его мирское имя) родился приблизительно между 1554-1560 годами в очень высокопоставленной знатной княжеской семье, оказавшейся в родстве с Рюриковичами, с самим Иваном Грозным. Феодор Никитич приходился двоюродным братом царю Феодору Иоанновичу. С юных лет воспитывался в придворной обстановке, был широко образован, обладал прекрасными душевными качествами, приятной внешностью, был любим народом, принимал видное участие в государственных делах, которыми любил и умел заниматься. Казалось, он создан для высокой государственной деятельности. После смерти царя Феодора он стал одним из законных претендентов на русский трон, и многие хотели именно его видеть царем.

Это все и послужило причиной того, что Борис Годунов, придя к власти, постарался расправиться с ним и со всем его родом.

Братья Романовы были сосланы в разные места. Феодора Никитича разлучили с женой и детьми. В ссылках его жену и его самого принудительно постригли в монашество, чтобы навсегда отлучить от государственных дел. Так Феодор Никитич стал монахом Филаретом. Смирившись перед волей Божией, Филарет стал искренне подвизаться по всем правилам строгой православной аскезы и так в этом преуспел, что вызвал большое уважение и почитание в церковном мире! После смерти Бориса Годунова его возводят в сан митрополита Ростовского. Лжедмитрий II, захватив Филарета в плен, провозглашает его даже патриархом.

Он происходил из служилых «детей боярских», «в нравах же и житии добродетелен был, а ко царю не дерзновенен», как пишет о нем современник

25

. Такая характеристика давала основание историку Церкви Макарию (Булгакову) и другим полагать, что Филарет специально приискал слабого человека, так как «то необыкновенно высокое значение, каким он пользовался в государстве, не вполне приличествовало бы другому патриарху»

26

, чтобы «властность Михаила поставить несравненно выше всякой фигуры патриарха»

27

.

Думается, это неверно. Филарет подыскал «недерзновенного царю» человека как раз потому, чтобы не нарушались мир и согласие между церковной и царской властью, которые были так дороги России. Поэтому новый патриарх должен был быть хотя и кроткого нрава, но не слабым и не «безличным», а напротив -

личностью

и личностью достаточно мудрой и твердой. Таким Иоасаф I и был.

Он был поставлен патриархом 6 февраля 1634 года. И

сразу же столкнулся

с необходимостью укрепления нравственности, заметно упавшей в результате Смутного времени. Суздальским архиепископом был тогда Иосиф (Иезекииль Курцевич), приехавший из Малой России, который, как выяснилось, постоянно ел мясное вместе с блудницей, бывшей при нем, грабил и притеснял духовенство и мирян своей епархии, запрещал креститься киевлянам-обливанцам. По расследовании дела Иосиф был лишен сана и заточен в монастырь, где и умер. Потом пришлось заниматься челобитной, высвечивающей многие недостатки в русском церковном обществе. Они возникли не вдруг, но челобитная понуждала нового патриарха прежде всего на них обратить особое внимание. Речь шла о богослужении, которое часто совершалось очень небрежно, пели и читали в пять и шесть голосов, то есть, чтобы выполнить в точности букву Устава и в то же время значительно сократить богослужение, одновременно читали и пели то, что нужно было читать и петь последовательно. В итоге сосредоточиться на чем-то было невозможно. Прихожане теряли интерес к службе, занимаясь в храме праздными разговорами. Священники, угождая людям, не учили их благочестию и «ради своих пьянственных нравов», как говорилось, стремились к сокращению вечерних служб. По церкви во время службы расхаживали нищие, притворно больные и лжеюродивые, производя шум и смятение. В 1638 году патриарх Иоасаф издал «Память» по всем церквам, где призывал искоренять бесчиние, разрешал читать и петь только в два, в крайней нужде - в три голоса, но не больше, а во время шестопсалмия не читать более ничего. Полностью упразднить «многогласия» в церкви тогда оказалось невозможно.