Липучка — рыжий суперкотенок с IQ около ста шестидесяти, который научился понимать человеческую речь. Липучка был теперь человеком практически во всех отношениях, кроме телесного. Например, он держал в голове набросок первых двадцати семи глав книг «Пространства-времени для прыгуна». Но однажды шерсть на загривке Липучки встала дыбом — в комнату крадучись вошла Сестренка. Она казалась худой, как египетская мумия. Только великая магия могла побороть эти жуткие проявления сверхъестественного зла.
Фриц Лейбер
Пространство-время для прыгуна
Липучка был рыжий суперкотенок с коэффициентом интеллектуальности около ста шестидесяти, и он об этом отлично знал. Конечно, он был не говорящий, но всем известно, что обычные IQ-тесты, основанные на языковых способностях, весьма поверхностно и однобоко трактуют понятие интеллекта. Кроме того, он заговорил бы обязательно, если бы его усадили за стол и налили ему кофе.
Ашурбанипал и Клеопатра ели конину из мисок на полу и были не говорящие. Малыш лежал в кроватке, пил молоко из бутылочки и был не говорящий. Сестренка сидела за столом, но ей не наливали кофе, и она была не говорящая. Отец и мать, которых Липучка называл про себя Старая Конина и Киса-Иди-Сюда, сидели за столом и наливали друг другу кофе. Они были говорящие.
Quod Erat Demonstrandum
[1]
.
Тем не менее, Липучка быстро разобрался в конструкции фразы и научился понимать человеческую речь, не ограничившись простеньким кошачьим диалектом, состоящим из знаков и жестов, которые каждое цивилизованное животное умеет производить ушами и хвостом. Драматические монологи и Сократовские диалоги, шутки и телешоу, фелидологическая
[2]
экспедиция в черную Африку (где он смог бы выяснить всю правду о львах и тиграх), исследование планет, — все это могло подождать. Равно как и книги, для которых он непрестанно накапливал материал: "Энциклопедия запахов", "Антропофельная психология"
[3]
, "Невидимые знаки и тайные чудеса", "Пространство-время для прыгуна", "Молча глядя на жизнь" и проч.
Поэтому всем и казалось, что Липучка — обычный жизнерадостный котенок, как о том свидетельствует последовательность имен, которые он носил на таинственном пути от синеглазого младенчества до половой зрелости: Крошка-сын, Мяучка, Важный, Шмель (за громкое мурлыканье), Киса-хочет-кушать, Злючка-Царапка, Любовничек (привязанность, но не секс!), Привидение, Кошатник. Из них только последнее, возможно, требует некоторого пояснения. Когда русские вслед за sputnik'ом запустили еще и lunnik, в словаре отца и матери появились новые непривычные термины. Вот почему как-то вечером, когда Липучка трижды промчался по как бы небосводу гостиной в одном и том же направлении среди неподвижных звезд — людей — и сравнительно медленно движущихся планет — двух старых кошек, — и Киса-Иди-Сюда процитировала Китса:
