Не знаю, каким образом, благодаря какому смещению пространства или времени, я оказался в этой мрачной местности. Я чувствовал себя совершенно измотанным, словно мне только что пришлось совершить продолжительный переход. Но я ничего не помнил о том, что было со мной раньше. Придя в себя, я увидел простиравшуюся вокруг меня пустыню; ничего, кроме бесконечной пустыни под низким потолком свинцовых туч. Ничего другого… кроме великого каравана. Это было зрелище, способное отбить всякий интерес к воспоминаниям, зрелище, заставляющее обратить внимание на самого себя, чтобы убедиться, что все еще принадлежишь к роду человеческому.
Это была бесконечная вереница самых разных созданий, животных и разумных существ, извилистой непрерывной чередой протянувшаяся через равнину от горизонта до горизонта. Она словно возникала из ниоткуда и уходила в никуда, проходя поблизости от невысокой скалы, на вершине которой я сидел. Участники шествия шагали стройными рядами, по четыре в ряд. Кое-кто из них действительно шагал на двух ногах, но у многих было по шесть, восемь или больше ног, а некоторые вообще передвигались ползком, перекатывались или продвигались вперед длинными прыжками с помощью крыльев. Так или иначе, но все они двигались вперед, причем таким образом, что их марш больше походил на танец. Их внешний вид был потрясающе разнообразен. Среди них находились и небольшие создания, и настоящие гиганты. У одних тело было покрыто чешуей, у других — перьями, у третьих — блестящей оболочкой, похожей на хитиновый панцирь насекомых, у четвертых пестрыми полосами, делавшими их похожими на зебру. Некоторые из них находились целиком или частично внутри прозрачных геометрических фигур, очевидно, содержавших привычную для них среду обитания, жидкую или газообразную. Эти костюмы, комбинезоны или скафандры были идеально подогнаны к фигурам хозяев, независимо от того, передвигались ли они с помощью дюжины щупалец, или вообще были без ног.
Эта процессия была слишком разнородной, чтобы быть армией. Но это не было и бегством от какой-либо страшной опасности, потому что беженцы не танцуют под музыку, если, конечно, можно было считать танцем плавные ритмичные движения множества ног, а музыкой — странные звуки, издаваемые удивительными инструментами. Это шествие можно было принять за многочисленную команду кандидатов на место в новом Ноевом ковчеге, но в их рядах не ощущалось никакой паники, впрочем, как и осознания некоего величественного предназначения. Они просто шли куда-то, шли спокойно и неторопливо. Это было почти праздничное шествие. Может быть, это был парад какого-то чудовищного цирка? Но тогда кто руководил этим цирком, для кого предназначался этот парад, если я не видел ни одного зрителя, если не считать меня самого?
Наверное, я должен был испугаться при виде столь фантастической орды, но страха я почему-то не испытывал. Поэтому я спрыгнул со скалы, бросил последний взгляд на окрестности, чтобы еще раз убедиться, что вокруг нет ничего, что могло бы объяснить мое присутствие здесь, и направился к колонне.
Заметив меня, они не остановились, не заговорили со мной, не стали угрожать мне, но и не обратились в бегство. Они не попытались схватить меня или хотя бы окружить, чтобы помешать мне убежать. Они просто продолжали спокойно шествовать дальше, ни на йоту не сбившись с ритма. В то же время, я видел, что на мне сконцентрировались взгляды тысяч внимательных глаз, или находившихся на концах раскачивавшихся высоко над головами гибких отростков, или глубоко сидевших в темных впадинах черепных коробок. Я медленно приблизился к бесконечной колонне. В этот момент находившееся передо мной в крайнем ряду существо в виде колеса с единственным круглым глазом на его оси немного ускорило свое движение, в то время как шествовавший за колесом синий осьминог, накрытый, как колпаком, прозрачным сосудом с опалесцирующей жидкостью внутри, немного притормозил. Таким образом, в колонне появилось место для меня.
