Примерно сто лет тому назад в странах, идущих сегодня во главе современного мира, точнее — во главе мещанского благополучия, профессия врача сочетала в одном лице докторов всех врачебных наук о человеке. Разделение на специальности только начиналось. Одним из первых было разделение на терапевтов ножа (хирургов) и терапевтов, избегающих его.

Постепенно появлялись такие специальности, как акушерство, психиатрия, педиатрия, неврология, а за ними, подобно еще скромно распущенному хвосту кометы, тянулась область дополнительных исследований.

В середине нашего столетия количество врачебных специализаций начало увеличиваться. И если прежний домашний врач, так называемый омнибус, часто друг семьи, занимался всеми членами семьи и применял терапевтические процедуры ко всем ее членам, от младенцев до стариков, то затем наступил период, который можно было бы назвать коллективной специализацией. Она основывалась на том, что в случаях болезней, требующих хороших знаний, возможно, недостающих омнибусу, устраивались консилиумы врачей у постели больного. Бывало по-всякому. Иногда хирург, который хотел острием ножа вторгнуться в больной орган, боролся с занимающимся профилактикой терапевтом. Расширение дополнительных исследований создавало все более и более технологически оснащенные лаборатории и бюро.

Сегодня врач уже не позволит вовлечь себя в ту шуточную схему военной медицины, в которой, как говорят, давали слабительное, холодные или горячие компрессы (в основном, из каши) и даже, как точно определяла поговорка, диагноз мог звучать так: до сорока лет — dementia praecox, а после сорока лет — dementia senilis.

Электрографические исследования сразу же привели к первой дихотомии (разделению на электрокардиографию и энцефалографию). К этому же пришли и исследования под микроскопом (разделившись на гистологические и электрологические), и различная диагностика, которые стали настолько обширно разросшейся областью, что совмещение теоретических и практических медицинских знаний в одной врачебной голове оказалось уже невозможным.