Прежде чем подойти к предмету, которому собираюсь посвятить это эссе, скажу, оглядываясь назад, что не однажды удавалось мне, в том числе и в произведениях «фантастической» science fiction, предвидеть будущие изобретения и открытия и их будущее влияние на земную цивилизацию. Это мне, конечно, удавалось, хотя на примере «этикосферы» покажу, как будучи правым, я ошибался, и потому был похож на стрелка, который попадает, но не очень метко — не в десятку (так хорошо не получается), а в девятку или рядом, либо очень близко с выбранной целью. Подчеркиваю, что разукрашенные моими рассуждениями и представленные сюжетными схемами фантасмагории вообще не должны были быть беллетризированными проповедями. Это значит, что я совсем не старался раскрыть какое-нибудь «настоящее будущее», а просто, как покажу ниже, пытался единственно вообразить себе, что цивилизация, достигающая высшей степени развития, может еще сделать так, чтобы не умереть или не уничтожить себя.

То, что я сумел выдумать, было плодом поиска каких-либо техноподобных решений, причем для меня было очень важно, чтобы я сам мог видеть их осуществимость, даже если пока они были подобны волшебному преодолению угрожающих обществу конфликтов — и не каких-нибудь, а надвигающихся, либо уже наполовину присутствующих, как гроза, которой так же нельзя противостоять традиционными методами, как не может полиция вместе с армией остановить и обезвредить извержение вулкана или землетрясение. Как известно, некоторая часть великих глобальных опасностей спровоцирована посредством технологической деятельности цивилизации, например, результаты химических реакций повышают температуру окружающей среды, что вызывает таяние ледников и небезопасное смещение огромных масс атмосферы. Известно также, что существуют планы противодействия вредным технологиям — сберегающие технологии, но так как стоимость вторых должна была бы обременить владельцев тех первых, никто не стремится к такой спасительной стабилизации. О том, что великие действия должны потянуть за собой огромные расходы, я не думал, а скорее ошибочно пренебрегал той конечной связью инновационных инвестиций с инвестициями капиталов, потому как я предполагал, что человечество не будет безразличным к результатам таких действий, которые будут угрожать существованию его самого. Ведь никто, с аппетитом поглощая печеную утку с яблоками, не глотает при этом вилку или нож, и поэтому я полагал, что то же самое происходит и с наибольшими земными ценностями. Однако, когда мое поглощение утки опосредованно, но сильно, связано с проглатыванием ножа соседом или, будем менее метафоричны, когда аппетиту обжоры на зажиревшую болезненной тучностью гусиную печень не помешают знания о мучениях гусей, дело неприятно осложняется — уже не обязывает принцип «не делай другому то, чего не желаешь себе». Но это неубедительно, поэтому хочу представить, как я придумал некий спасительный для общества технологический проект и как он начал исполняться в нашей действительности. Я лишь добавлю, что китайцы, как дети, запускающие воздушных змеев, не имели и не обязаны были иметь понятия о давлении воздуха на этих змеев, в сущности того самого, которое делает возможным не только их полет, но и полет самолетов, перевозящих по несколько сот человек с континента на континент. Иногда практика, даже игровая, опережает теорию, а иной раз теория, как в случае водородной бомбы, опережает практику. Но к делу.

В романе «Осмотр на месте», начатом в 1970 году и законченном и изданном в 1982 году, можно найти следующие слова: «Любое общество, завладевающее силами Природы, подвержено бурным потрясениям. Желанное благосостояние влечет за собой нежелательные последствия. Новые технологии открывают перед насильниками новые возможности и перспективы. И начинает казаться, что чем больше власть над Природой, тем больше деморализация общества, и это правда — до определенной границы. Это вытекает из самой очередности открытий, то есть из того факта, что легче перенять от Природы ее разрушительную мощь, чем ее благосклонность. И как раз потенциал разрушения становится желанной целью. Такова новая историческая опасность…»

Придуманные герои моей книги, энциане, на своей планете посредством нанотехнологии приступили к ОБЛАГОРАЖИВАНИЮ среды так, чтобы эта жизненная среда являлась их абсолютно надежным опекуном. «У нас — говорит ученый энцианин, — это прежде всего синтез новых твердых тел и новые методы контроля над ними… Таковы два столпа нашей цивилизации. Их симбиоз мы называем этикосферой». Речь идет о «молекулах добра, или шустрах», действующих так, чтобы никто никому не мог сделать то, что тому неприятно: переехать на дороге, избить, но и убить себя самого, разбить свой экипаж о бетонный столб и т. д. Дальше он говорит: «Спасительным поворотом становится создание глобальной системы знаний, доступных без всяких ограничений — но уже не живым существам, ибо ни одно из них не справится с этой громадой». (Добавлю: это видение всеинформационного современного Интернета.) Но здесь снова говорит роман: «Любая из отдельно взятых пылинок, какими являются шустры, ничуть не универсальна, зато универсальны все они, вместе взятые. И эта их универсальность (спасательная — С. Л.) доступна каждому, если появится такая необходимость… Это ее могущество можно призвать на помощь в любую минуту, как джинна из сказки. Но никто не может сделать этого сам, непосредственно такое (т. е. помощь — С. Л.) позволено только шустрам! Тем самым никто не может использовать этого невидимого колосса против кого бы то ни было…»

Шустры существуют в книге как продолжение непоколебимости законов природы. Нельзя, согласно им, из ничего взять энергию и нельзя превысить скорость света. «Этикосфера» же способствует тому, что нельзя никого мучить, убить, лишить свободы, похитить против его воли, нельзя также причинить этого же какому-либо обществу на планете, и даже стихийным силам шустры пытаются оказывать спасительное сопротивление, например, при наводнении… Роман насыщен попытками «перехитрить шустры»: чтобы однако было возможно похищать, убивать и т. п. Но хватит об этом. А если кто-то хочет больше узнать о методике действия шустросферы, пусть (хотя и напрасно) ищет книгу по антикварным магазинам, потому что по-польски со времен страшной ПНР ее еще никто не издал, и если кто может, пусть заглянет в иноязычные переводы, например, немецкие или русские (их всегда можно приобрести за границей, но это не имеет значения).