В наш век всемогущей электроники, мудрой кибернетики и бодрого самообслуживания пожилой, скорее даже старый интеллигентный мужчина в очках с золочеными дужками, с профессорским брюшком, прикрытым поверх несвежей пижамы кокетливым фартуком с кружевными оборками, убирающий собственноручно свою двухкомнатную квартиру, представляет собой жалкое и даже грустное зрелище.

Пока он неумело орудует половой щеткой, натыкаясь на мебель и покрываясь синяками, позвольте мне вам его представить: Валериан Семенович Окуньков, в прошлом лектор по вопросам искусства и литературы, знаток мировой поэзии, милый говорун и душа общества, неизменный произноситель вступительных слов на юбилеях и торжественных вечерах, а ныне одинокий вдовец, мирно доживающий свой век в одном из пока не тронутых уютных переулков старого Арбата.

На днях с ним стряслась большая беда: в деревню навсегда — нянчить внуков и ухаживать да приусадебным огородом — уехала его домашняя работница Глаша, прослужившая у Окуньковых без малого четырнадцать лет.

Когда Глаша, стараясь но глядеть на Валериана Семеновича, чтобы «не разнюниться», объявила ему о своем отъезде, он встретил этот новый удар судьбы мужественно и с достоинством. Помолчал, пожевал губами. Потом сказал:

— Ну что же, Глаша,   то есть Глафира Игнатьевна, я вас понимаю: огороды... внуки — это серьезная причина. Зов младой жизни! Поезжайте! Но я без вас, конечно, пропаду, как старый рак на мели... Впрочем, это не имеет значения.