Тихонько, стараясь не обращать на себя внимания, Мария вошла в церковь и притаилась в уголке. Народу было много: Алессандро Казорати был довольно известной персоной в деловых кругах Рима, хотя большую часть своей жизни провел в Греции, откуда родом были его мать и жена. Множество людей пришли на поминальную службу, чтобы отдать ему последний долг.

Впрочем, Марии не было никакого дела до этих людей. Ей нужен был только он, Алессандро, человек, просиявший в ее жизни так недолго и сгоревший.

Он чудесным образом преобразил мир, в котором жила Мария… Теперь Алессандро больше нет… Она посмотрела на изумруд на безымянном пальце. Вот единственный уцелевший осколок волшебного мира, последнее воспоминание о нем… В зеленых глазах девушки стояли слезы. Она еще ниже наклонила голову, покрытую черным шарфом, и безысходное горе сомкнулось над ней как пучина, поволокло в бездонную глубину. Алессандро больше не будет рядом. Никогда…

Погруженная в свои переживания девушка не заметила, как служба окончилась. Лишь случайно подняв глаза, она увидела, что церковь почти пуста. Мария вскочила, зацепившись концом шарфа за край скамьи, и потеряла равновесие. Она упала бы, но сильная мужская рука подхватила ее.

— Вам плохо? — Тягучий бархатный голос с таким знакомым акцентом заставил девушку задрожать. Ее снова пронзила острая боль утраты. А голос продолжал: — Вам лучше присесть.

Джулио усталой походкой вошел в кухню. Он был огромного роста да и в плечах неимоверно широк, но тяжелая работа доконала даже его. Копна длинных, необычных для уроженца Италии соломенного цвета волос обрамляла лицо с грубыми, словно вырубленными топором чертами.

— Ты случайно не догадалась прихватить пивка, когда ходила в магазин, а?

Подняв глаза от загаженной плиты, которую она безуспешно пыталась отмыть, Мария захлопала ресницами.

— Издеваешься!

— Неужто ты все еще на меня дуешься? — Лицо Джулио выразило типично мужское непонимание ситуации. — Позвонила бы, что едешь… Я бы позвал Кристи, мы бы тут убрались…