…Думая между делом о приближающейся почти неизбежной смерти, Кондор не проклинал судьбу и не обвинял себя. Он даже почти не испугался — ибо в некоторых ситуациях бояться просто бессмысленно.

Как ни крути, вины его — да и ничьей — в случившемся не было. Вернее, виноваты были они все, потому как всякий, кто пересекал Периметр, ставил на кон свою голову. И уж повезет — не повезет, зависело не от них, а исключительно от Зоны.

На этот раз им не повезло. Они ведь уже почти прошли маршрут, миновав самые опасные участки… На пути почти не попадались аномалии, немногочисленные «электры» и гравиловушки легко засекались и обходились. Поход был не без пользы: у каждого за плечами висели контейнеры для артефактов — и не порожние. (Пусть не самая богатая добыча — но и недаром сходили.) И уже поневоле Кондор начал (вопреки приметам) думать о том, что поход–то почти закончился. Видать, мысли его были услышаны и оценены по достоинству.

Все произошло, когда дорога вывела их к покинутым жилым домам. Некоторые обрушились и превратились в густо заросшие травой руины, но многие стояли в целости и сохранности, если не считать выбитых окон, провалившихся дырявых крыш, облупившихся, треснувших во многих местах стен.

— Что это за место? — негромко спросил Бампер. — Вроде на картах тут городов не было…

Пока они добирались до дома сталкера, Игорь с любопытством оглядывался по сторонам. По делам ему нередко приходилось бывать в местах самых диких, но все же он был человеком, дом которого — исполинский мегаполис с небоскребами и толкотней миллионных толп. И теперь картины глухой провинции, где, если подумать, не так сильно все изменилось со времен давних, его занимали.

Чистые и опрятные, хотя и скромного вида, улицы обычного вида с частными домиками. В центре — двух–трехэтажные панельные дома уже преклонного возраста; школа, больница, детский сад. Иномарки и старенькие «Жигули», неторопливо проезжающие мимо.

Досуговый центр — бывший Дом культуры, построенный лет этак сорок назад; магазинчики, местная администрация и комендатура под синим флагом с земным шаром.

Бывшая мебельная фабрика, ныне обнесенная новенькой бетонной оградой и с бронированными въездными воротами и КПП, — широко известная в узких кругах «Третья площадка» Института. Обветшавшие и неброские, но ухоженные памятники в честь погибших на войнах и каких–то свершений прошлого. Старинный храм, любовно отреставрированный, и небольшая скромная церковка красного кирпича под горящей золотом анодированной жестью — в память о погибших во время Второго Взрыва…

В этот ранний час в «Иве» было еще тихо. За ближайшим столиком с выпивающим то ли для разогрева, то ли на посошок Филином о чем–то вполголоса спорил Сверчок, здоровенный мужик, бывший чемпион Украины по дзюдо в полутяже. Сверчок что–то доказывал, Филин угрюмо кивал в ответ. У окна сидел Сундук, весьма ловкий скупщик хабара, видимо, ждал Матрицу, который тоже любил приходить сюда днем: опять будет подбивать этого дьявольски удачливого сталкера к походу на Север, к тамошним полям артефактов. По соседству с ним робко озиравшийся парнишка глотал дорогое вино в одиночестве — не иначе «отмычка», пропивавшая свой первый большой гонорар. Вот и все.

Тихо и благообразно — как и полагается в провинциальном баре, где даже подиума с шестом не имеется. И не поверит никто, что этот бар — центр притяжения сталкеров всего Юго–Западного направления. Обычное не слишком броское заведение, даже без швейцара — но с невидимой табличкой над входом: «Чужие здесь не ходят».

Вечером — да, вечером бар будет сотрясаться и грохотать от бешеного веселья, когда сюда подвалят отоспавшиеся после возвращения вольные бродяги — настоящие, матерые, при больших деньгах…

Будут блевать в туалетах напитками по сотне баксов бутылка, лапать официанток и тащить чистых (иных сюда не пустят) тружениц тела в кабинеты — чтобы, отымев, сунуть в расстегнутый лифчик денег не считая. В воздухе повиснет сладковатый дымок «курительных смесей»… Будут обмывать серьезные сделки торговцы и млеть на коленях пьяных сталкеров глупые девчонки, воображающие, что это и есть красивая жизнь…

Следуя за Кондором по улочкам городишки, Игорь не спрашивал, куда они идут, понимая, что человек, выбранный им в проводники, знает, что делает.

Он не очень боялся — как уже разъяснил его проводник, времена повальных облав и попыток всерьез обеспечить «максимально возможное осуществление режима отчуждения» давно позади.

Сейчас власти и КФОР сквозь пальцы смотрели на вылазки в Зону и на оборот артефактов, получая с этого причитающееся. Конечно, особенно наглеть тоже не рекомендовалось, но чтобы посадить сталкера, ему должно было уж слишком сильно не повезти — или начальство требует отчета и ритуальных жертв, или тот чем–то погрешит против сложившегося порядка вещей.

Но вот они добрались до цели — небольшого полуподвального помещения на окраине городка, в которое попасть можно, с трудом открыв тяжелую металлическую дверь, натужно скрипящую и подвывающую. Над ней — вывеска неброская и выцветшая «Оздоровительный центр «Атлант». Вывеску украшало изображение античной статуи могучего бородача. Кондор знал, что это вообще–то Геракл, но подозревал, что такой наблюдательный он тут один…

— Ничего не понимаю! — Игорь, нахмурившись, водил по исчерканной распечатке пальцем, следуя по ломаным линиям — от Периметра до Народичей, прихотливыми зигзагами через Стадион Сатаны в сторону Лиманска, к Рыжему Лесу и вниз, огибая Милитари и оставляя справа Дикую Территорию, и дальше, к Неразведанной Земле…

Прихотливый пунктир маршрута шел мимо заштрихованных красным скоплений аномалий, обходил границы владений Темных, места, куда чаще всего наведывались бандиты, участки, по непонятной причине облюбованные мутантами.

Пятнадцать минут назад Кондор выложил перед ним карту их предполагаемого маршрута со всеми пометками. Закончил он ее вчера вечером, получив от Одноглазого самую подробную сводку по распределению аномалий, какую можно было быстро добыть. Причем не исключено, что карта эта окажется бесполезной — но лучше хоть так, чем переть вообще наугад.

— Слушай, а покороче точно не выйдет? — наконец осведомился Игорь.

«Нет, вот теперь понятно, — подумал Кондор, — что парень чист в плане двойного дна. Такой вопрос человек, которого бы хоть немного готовили, никогда бы не задал. Потому что всякий сталкер знает, что в Зоне самый короткий путь — это не тот, что самый прямой».

…Внезапно замерев на месте как вкопанный, Кондор приложил бинокль к глазам. Но и без него Игорь с некоторой тревогой заметил, что со стороны пустыря, пошатываясь, наперерез им бредет человек, сгибаясь как под тяжелой ношей. Кондор со вздохом упрятал бинокль в чехол.

— Солдат… точнее, бывший солдат, — сообщил он. — Можешь полюбоваться — прочищает мозги.

В прицеле «Грозы» фигура превратилась в грязного, еле двигающегося парня в сбитой набок каске с разбитым бронестеклом лицевого щитка. Заношенный камуфляж порван на коленях, армейская разгрузка залита кровью. Лицо перемазано грязью. Солдата мотало в разные стороны точно пьяного, ноги заплетались, сзади волочился автомат, ремень которого был сжат в ладони безвольно обвисшей руки.

Этот лесной массив, уцелевший со времен еще до Первой Аварии, не был особенно посещаем народом, Зону топтавшим. Радиационные пятна, мутанты, чащобы, где свет никогда не добирался до поверхности земли — деревья росли так густо, что солнечные лучи путались в переплетении ветвей, а мощные стволы поднимались настолько плотным частоколом, что, пожалуй, и бульдозер спасовал бы.

Наконец, что самое главное, места эти традиционно не изобиловали артефактами.

Эта тропа была единственной — тем, кто решился с нее сойти, пришлось бы продираться сквозь ельники, преодолевать овраги, заросшие непроходимым кустарником, при этом будучи все время начеку, чтобы не проморгать появление стада припять–кабанов или чернобыльского пса.

Но им повезло — лес прошли чисто, никого не повстречав и не наблюдая ни одного признака аномалий. Разве что один раз прошли через прогалину, на которой торчала опора линии электропередачи — обломанная и покореженная, словно бураном скрутило. И еще наткнулись на следы пиршества. Земля была так истоптана, что понять, кто кого жрал, было невозможно. Лишь на пропитанной кровью взрыхленной земле лежал обглоданный череп, напоминающий человеческий или скорее крупной обезьяны, но куда больше и на редкость уродливый и с мощными роговыми наростами на длинной нижней челюсти.

— Блин, не хотел бы я с таким встретиться, — покачал головой Игорь. — Прямо гоблин какой–то, — а просебя подумал: кто же были те чудища, что сожрали эту неведомую, но явно не слабую, судя по размерам башки, тварь?

…Дряхлый «РАФ» девять две семерки, вполне могущий быть современником Первой Аварии, брызгая грязью из раскисшей от ночного дождя старой колеи, проскочил мимо Кондора и его спутника.

— Ну и катафалк, — недовольно проводил его взглядом Игорь, — как только ездит? А главное, по Зоне, да на колесах!

— Ну, — пожал Кондор плечами, — есть всякие… храбрецы. В принципе если дорога проверена и за датчиками следить — не так страшно. Другое дело — вояки если засекут, то точно пальнут. Вот, я помню, была одно время такая группировка — почти сплошь из дезертиров, ну и прочих отбросов, каких даже из банд повыгоняли. Верховодил там Волчара — беглый старлей и наркоман; он под кайфом свернул шею военврачу, приехавшему ему ломку снимать, между прочим, ну и сдернул в Зону… Отморозки были еще те — они даже себе название взяли «Бригада Мародеров». Так вот, на чем, ты думаешь, они навернулись…

Когда в небе начала проступать огромная красноватая луна, обычная луна Зоны, сталкеры наконец обнаружили укрытие, подходящее для ночлега, — бывшее бистро на обочине заброшенного шоссе, на крыше которого весело улыбался разноцветный стеклянный барсук в вышитой рубашке, чудом уцелевший символ какой–то почившей уже давно компании фастфуда. Раньше тут, видимо, был мелкий мотельчик для дальнобойщиков — судя по взрытой давними аномалиями бетонной стоянке слева, в углу которой валялись неопознаваемые ржавые обломки.

Фундамент бензоколонки со следами старого пожара, магазинчик в боковой пристройке — там поработала «кислотная вдова», и второй этаж — то ли офис, то ли комнаты отдыха.

Кондор внимательно изучил потрескавшиеся мутные стекла, облупившиеся панели стен, затем старательно про–сканировал строение. Пара маленьких «электр» в неглубоком подвале, немного «холодца», но сверху все чисто.

Над руинами Красиловки вилась стая воронья, изрядно действуя Шторму на нервы. Казалось бы, ворона, единственный в Зоне представитель семейства пернатых, — самое безобидное здесь существо. Даже полезное — если оголодаешь, можно поесть. А вот поди ж ты…

Впрочем, возможно, дело не в воронах, а в усталости и еще в опасениях потерять след Кондора и его спутника. Но все же свернуть с «охотничьей тропы» и временно прекратить преследование парочки пришлось — ибо в этом мертвом селе у команды Шторма был один из схронов с тушенкой и боеприпасами. Патроны им без надобности, а вот жратва не помешает — их запасов осталось на два дня.

Чем ближе они подходили к домам давно мертвого поселения, тем тревожнее становилось на сердце. Ибо если в чистом поле внутри Периметра грозят опасности вроде аномалий да собак с кабанами, то именно в руинах, как известно самому тупому «отмычке», почему–то кучкуются всякие твари от крыс до контролеров. Которые, кстати, кроме всего прочего, еще и нередко каким–то образом вынюхивают сталкерские ухоронки и разоряют их — причем что не сожрут, то обязательно испортят, раскидают, загадят. Или того хуже — устроят вблизи тайника засаду.

Многие бродяги даже старались делать тайники подальше от развалин — но по странному стечению обстоятельств они чаще терялись в изменчивом пейзаже Зоны либо содержимое их портилось от выбросов или радиации.

Вот и первая улица. Почему–то дома на ней уже развалившиеся, одноэтажные, вместе с подворьями, через один глубоко ушли в землю — иногда до уровня подоконника.