В сороковых годах молодые люди у нас, собираясь вместе, часто игрывали в

фанты

. Это теперь совершенно пренебрежено и оставлено. Никому от этого, разумеется, ни жарко, ни холодно, но вот что замечательно: в домах, где пробовали или пробуют воззратиться к покинутым фантам, – это теперь не удается и не удастся потому, что задача фантов оказывается

не по силам обществу

. Это не важно, но это характерно! Задают, например, одну из стариннейших фантовых задач: «сказать три правды и три неправды». Фант очень легкий, и достается он очень красивой молодой девушке, окончившей курс в известном образовательном заведении. Она живет в обществе, – или, как теперь опять говорится: «выезжает в свет», – и «в свете» она, конечно, говорит и правды и неправды, но это тогда, когда она их не различает и сыплет, как снег из рукава, а когда по условиям игры нужно сочинить и подать «три правды и три неправды», – она этого не может. Ей такое творчество оказывается не по силам. Она конфузится, краснеет, никнет и сходит с фанта сконфуженная, совсем не исполнив задачи, или просит себе «что-нибудь попроще». Ей это слишком мудрено! А между тем бабки наши в своей молодости отделывали такие фанты без затруднений. Странное явление: лгать внучки могут, не хуже, чем в старину лгали их бабушки, а художественного творчества даже в области лжи и клеветы у них стало меньше, чем бывало в минувшее время. И шпильки и булавки как будто притупели…

Не меньше странного также обнаруживают фанты и с познаниями. Недавно в одном доме с реставрированными фантами молодому человеку с высшим образованием выпало: «назвать из того, что он видит, три предмета из царства прозябаемого, царства ископаемого и царства животного». Молодой светский человек запутался в этих «трех царствах», так что и не вышел наружу. Сукно, холст и шелковая материя у него все пошли в «царство растительное», но зато из царства животного он

ничего

не нашел перед своими глазами. Ему старались помочь – усиленно говорили о находящихся в комнате шерстяных тканях, горящих стеариновых свечах и его собственных перчатках, – но он все-таки не нашел ничего принадлежащего к «животному царству».

– Но ваши перчатки! – подсказал ему кто-то потерявший терпение.

– Ах. Это я знаю, – отвечал молодой человек, – но они ведь не лайковые, а замшевые.

Так справляются с фантовою стариною, но есть кое-что и в новом роде.

Печатается по тексту газеты «Новое время», 1888, № 4603, 20 декабря; без подписи. Авторство Лескова устанавливается его письмом к А. С. Суворину, 21 декабря 1888 года.

«Альбом признаний», которому посвящена заметка Лескова, пользовался в свое время довольно значительным распространением. М. В. Волоцкой («Хроника рода Достоевского, 1506–1933». М., 1933, стр. 127–129) приводит анкету из него в более полном, нежели Лесков, виде.

Маркиз де Саад

– Альфонс де Сад (1740–1814) – французский романист, автор многих порнографических романов.

Барков , Иван Семенович (или Степанович) (1732–1768) – переводчик и поэт, получивший большую известность своими непристойными произведениями.

Нана

– главное действующее лицо романа Э. Золя «Нана».