Схватка

Левин Юрий Абрамович

Автор — член Союза российских писателей, лауреат литературной премии имени Н.И.Кузнецова, ветеран Великой Отечественной войны. Свой боевой путь начал в сентябре 1941 года. В качестве военного корреспондента прошел по фронтовым дорогам от Ржева и Сталинграда до Берлина. Свой последний боевой репортаж для газеты 3-й ударной армии «Фронтовик» написал у стен рейхстага, над которым реяло Знамя Победы. Полковник в отставке.

Левин Юрий Абрамович

Схватка

: повесть

Аннотация издательства:

Автор — член Союза российских писателей, лауреат литературной премии имени Н.И.Кузнецова, ветеран Великой Отечественной войны. Свой боевой путь начал в сентябре 1941 года. В качестве военного корреспондента прошел по фронтовым дорогам от Ржева и Сталинграда до Берлина. Свой последний боевой репортаж для газеты 3-й ударной армии «Фронтовик» написал у стен рейхстага, над которым реяло Знамя Победы. Полковник в отставке.

Часть первая.

Один

1

Емельян лежал навзничь...

Глаза его чуть-чуть приоткрылись — и снова все поплыло: и облако, и небо, и вон тот лесок, что ежиком торчит на бугре.

Он лежал на самом дне окопчика и боялся шевельнуться. Боялся оттого, что не знал, цел ли он, все ли у него на месте, может, чего-то уже и нет. Потихонечку шевельнул пальцами сначала левой руки, потом правой — кажется, они при нем, вроде в целости.

А лесок вместе с бугром все плыл — то вправо, то влево, как, бывало, он сам на качелях, что во дворе прилажены были для детишек.

Смешно: самому до тошноты худо, а на ум пришли качели. Вспомнил, как мастерил: столбики поглубже в землю закапывал да камнями в ямках обкладывал, чтоб намертво стояли. Потом из кузни принес железный кругляш, на который повесил цепи с доской — и все было в ажуре. «Ладны твои руки, Емелюшка!» — хвалила мужа Степанида. А он не любил, когда она его Емелей звала, сердился и выговаривал: «Ну сколь говорить надо, что Емельяном меня нарекли, а ты все долдонишь: Емеля да Емеля». А она, Степанидушка, в ответ хохотала, да так звонко, что даже собачонка Мурзик начинала лаять.

2

Немец-очкарик тыкал в Емельяна длинной палкой. Приказывал встать.

Емельян глазам не верил: неужели попался? Нет, пусть лучше на месте прикончат — Емельян ни за что не встанет.

Немец разозлился: губы затряслись, побагровел нос-коротышка, и начал он бить лежачего палкой по лицу.

Подошел еще один фриц — краснощекий и губастый, с мешком за плечами. Мародер, конечно, как и очкарик. Оба промышляли на поле боя — обирали наших убитых. Вот мразь!

Кто сказал: лежачего не бьют?.. Выходит, бьют, да еще как бьют!

3

А лес бодрствовал. Натужно кряхтели толстенные старые дубы, легко покачивались от малейшего ветерка длинностволые березы да сосенки.

Емельян и Олеся лежали рядышком на лиственном настиле и прислушивались к разноязыкому лесному говору.

— Немцы к нам не придут? — в полудреме спросила Олеся.

— Спи, доченька, спи. Никто к нам не придет. Олеся уснула, а Емельяна, усталого и столько пережившего за этот день, и сон не брал. Он лежал на спине с открытыми глазами и глядел в темноту, которая плотно укрыла и его, и Олесю, и весь лес. Благо тепло и сухо было, хотя сентябрь уже августу на пятки наступал.

А мысли чередой выстраиваются и лезут напролом в голову, опережая одна другую. Многое припоминается: и давно забытое вдруг на ум приходит, и жуткие дела сегодняшние тоже в мозгу накрепко зацепились... Вот дите рядом лежит да посапывает. Чужое ведь, а тоже родное. Мать, наверно, уже возвратилась с хутора, увидела пустой дом — убивается, места себе не находит: что с Олесей, где кровиночка-доченька? А отец? Где он нынче? Может, как и Емельян, горе мыкает...

4

Стук по оконному стеклу поднял на ноги всех. Емельян ухватился за автомат. Олеся, спавшая на нарах лицом к стене, откинула одеяло, закрывавшее ухо, и приподняла голову. Дед Рыгор, опустив босые ноги с печи, где спал, прислушался.

— И кого это нелегкая принесла в такую рань? — шептал дед.

— Батя, я это, — раздалось за окном.

— Михасек, сыночек, — обрадовался дед Рыгор, — заходь, родненький...

Щелкнул дверной засов, и порог перешагнул рослый, широкоплечий мужчина с чемоданом.

5

Покинул Емельян избу в час вечерний, когда лес вот-вот должен был погрузиться во тьму. Вышел на волю, поглядел на небо — не вызвездилось ли? — и перед дорогой присел на завалинку. Следом из избы вышел и дед Рыгор.

— Дождя, кажись, не будет, — сказал дед и сел рядом с Емельяном.

Помолчали, а поднявшись с завалинки, дед Рыгор спросил:

— Ничего не забыл?

Емельян, потрогав вещмешок, в котором лежали гранаты и автомат да краюха хлеба с салом, сказал: